Екатеринбургский поэт Борис Рыжий родился 8 сентября 1974 года — ровно 50 лет назад. Удивительным образом творчество этого человека, точно и нежно описавшего Россию конца 1980-х — начала 1990-х, становится популярно в 2020-е. В его родном городе запускают памятный трамвай, а 12 сентября в прокат должен выйти фильм о поэте (правда, несколько дебютных показов уже отменили из-за «проблем с прокатным удостоверением»). Редактор отдела «Разбор» Петр Сапожников — в непривычном для себя жанре — рассказывает, чем интересен Рыжий и какой в его творчестве выглядит эпоха, вызывающая в последнее время множество споров.
В этом тексте речь идет о суициде — пожалуйста, не читайте его, если для вас это неприемлемо или тяжело. В России нет единого номера телефона, по которому могут обратиться все люди в кризисной ситуации. Однако такую помощь можно получить в разных городах. Список некоторых горячих линий есть здесь. По этим ссылкам (один, два) собраны контакты помогающих специалистов в других странах.
Аудиоверсию этого текста слушайте здесь
Меж правдою и вымыслом слоняться
Наиболее полно и точно историю поэта описал екатеринбургский журналист Алексей Мельников в книге «Борис Рыжий. Введение в мифологию». Задача у Мельникова была непростая — об этом автор говорит еще в предисловии. Чтобы понять, в чем была проблема, достаточно привести цитату жены Бориса Рыжего, Ирины Князевой:
Врал Боря всем, врал он всегда, врал Боря всюду. Точнее говоря, не врал, а фантазировал. Но я по глазам — всегда это видела. У него глаза бегать начинали.
Можно процитировать и самого Рыжего — о своей страсти к мистификации он иногда говорил откровенно. В стихотворении «К Олегу Дозморову» есть несколько авторских примечаний, и вот одно из них:
Боксом занимался Борис Рыжий, который так любил сей вид спорта, что любого понравившегося ему вмиг окрестит боксером, а после и сам верит в это.
Составить биографию ненадежного рассказчика непросто, но Мельников попробовал найти к ней ключ — книга почти целиком состоит из прямой речи близких к Рыжему людей. Это друзья, школьные учителя, одноклассники, члены семьи. Но и в этих воспоминаниях множество несовпадений: жена говорит, что Рыжий «впадал в запой» раз в шесть или восемь месяцев и вовсе не пил между этими эпизодами, друзья говорят, что пил он постоянно. Шрам на лице поэта тоже повод для мифотворчества: одним он говорил, что получил его в драке, другим — что в перестрелке, где убили его друга. На самом деле, как пишет Мельников, Рыжий в четыре года упал лицом на стеклянную банку.
Посмертные осенние штрихи
Разговор о Рыжем лучше начать с его смерти. Он умер в 2001 году, в 26 лет — повесился на ручке балконной двери. Мельников, как аккуратный и честный исследователь, избегает в книге домыслов о том, почему это случилось, но в то же время называет самоубийство Рыжего «эстетическим феноменом» и «результатом обдуманных усилий».
Биограф перечисляет странные обстоятельства смерти поэта. Отец Рыжего говорил, что нашел за шкафом в комнате пять разных петель. Поэт выбрал ту, что была сделана из пояса кимоно — в детстве он занимался карате. Рыжий вставил лист бумаги в машинку и, судя по всему, стоя в петле, написал несколько строчек: «Мое хладеющее тело // побудь еще со мной // не в этом дело».
7 мая, день, когда он умер, — день рождения поэта Бориса Слуцкого, которого Рыжий горячо любил — и только его ставил в один ряд со своим любимым Иосифом Бродским. Май 2001-го вообще был важным месяцем для Рыжего — первая литературная годовщина, за год до этого вышла его дебютная книга «И все такое». За десять лет до самоубийства Рыжий окончил школу, переехал с Вторчермета, женился. Ему было 17, а Ирине Князевой — 18.
Оценивая все эти факты, Мельников делает вывод, что самоубийство Рыжего не было импульсивным решением. Это была спланированная художественная акция.
Потому что все меня любили
Вот что рассказывает о семье Рыжего Борис Кузин, его друг и университетский преподаватель:
Отец Бориса Рыжего был доктором геологических наук и директором института геофизики. И всю жизнь работал начальником партии среди геофизиков. Бориса воспитывали в семье три женщины: очень добрая мама и две заботливые сестры. То есть он был мальчик-последыш, последний ребенок в семье. Конечно, любимец!
Жена Рыжего вспоминает: несмотря на достаток, дорогими покупками ребенка Рыжие не баловали. Однажды ему предложили на выбор две игрушки — машинку либо медведя:
Боря хотел машину, но медведь-то живой! Он может обидеться, а машина нет. И Боря выбрал мишку — я сама была такая же. В Деда Мороза все еще верила, когда мои ровесники уже о сексе думали…
И как же удивительно читать стихотворения Рыжего, посвященные детству (это не то, чего ждешь от очень эмпатичного ребенка из образцовой семьи):
- Трамвай гремел. Закат пылал.
- Вдруг заметался
- Серега, дальше побежал,
- а мент остался.
- Ребята пояснили мне:
- Сереге будет
- весьма вольготно на тюрьме,
- не те, кто судят
- страшны, а те, кто осужден.
- Почти что к лику
- святых причислен будет он.
- Мента — на пику!
Можно предположить, что про убившего мента Серегу рассказывает лирический герой, который не имеет с самим поэтом ничего общего. Но в книге Алексея Мельникова дворовые друзья Рыжего вспоминают, что действительно видели, как один из старших ребят «завалил мента». Драки были обыденностью, и иногда весь двор накидывался на того, кто никак не мог утихомириться. Есть у Рыжего стихотворение и о таком эпизоде:
- Гриша-поросенок выходит во двор,
- в правой руке топор.
- «Всех попишу, — начинает он
- тихо, потом орет:
- падлы!» Развязно со всех сторон
- обступает его народ.
- Забирают топор, говорят «ну вот!»,
- бьют коленом в живот.
- Потом лежачего бьют.
- И женщина хрипло кричит из окна:
- они же его убьют.
- А во дворе весна.
Диссонанс между благополучной, любящей семьей Рыжего и такими криминальными историями — отражение конца 1980-х и первой половины 1990-х. Кажется, что социальное положение человека гораздо сильнее зависело тогда от района, в котором он жил, чем от его достатка или профессии. Именно поэтому в стихах Рыжего много нежности не только к Екатеринбургу, где он прожил бо́льшую часть жизни, но и к своему району — неблагополучному индустриальному «Вторчику», как ласково называют местные Вторчермет. Несмотря на папу-профессора и интеллигентную семью, Рыжий влился в эту полукриминальную стихию, и даже был в ней заводилой — судя по рассказам его друзей, и во дворе, и в школе Бориса уважали, он искренне интересовался людьми вокруг, а впоследствии отражал их судьбы в своем творчестве.
У семьи Рыжего была возможность переехать в благополучный район — и они сделали это, когда поэт пошел в 10-й класс. Борис был категорически против: он пытался объяснить родителям, что на Вторчермете его знают и уважают, а в другом районе, чуть что случись, никто не поможет и не заступится. Так в итоге и вышло. Однажды Рыжего ограбили и сильно избили. Вступительные экзамены пришлось сдавать с синяками по всему лицу.
Другая важная реалия Екатеринбурга 1990-х — наркотики. Отношение Бориса Рыжего к людям, которые их употребляли, было человеколюбивым и современным — особенно на контрасте с другими ключевыми героями екатеринбургских 1990-х. Похоже, что к людям с зависимостями он (и его герой) относились с сочувствием и состраданием:
- Я родился — доселе не верится —
- в лабиринте фабричных дворов
- в той стране голубиной, что делится
- тыщу лет на ментов и воров.
- Потому уменьшительных суффиксов
- не люблю, и когда постучат
- и попросят с улыбкою уксуса,
- я исполню желанье ребят.
Уксус раньше использовали для производства некоторых видов наркотических веществ. Про терпимость поэта к людям вспоминает и его жена Ирина:
Боря учил меня толерантности. «Знаешь, Саша мухоморы ест!» «Как это так, Боря?» «Ириша, не грузись! Он не такой, как мы с тобой… Вот и все».
Благодарю за сына, за жену
Но не стоит обманываться: все же лирический герой Рыжего и склонный к мистификациям поэт — разные люди. Впрочем, может статься, что все-таки они в чем-то близки: и герой, и поэт любили вымысел и литературную игру. Например, в стихах о своей профессии (Рыжий пошел по стопам отца и окончил отделение геофизики и геоэкологии Уральской горной академии) поэт описывает вполне реальные подробности биографии, но перемешивает их с вымыслом: то он «очкарик» (хотя никогда не носил очки), то «получил с отличием диплом» (хотя в реальности был твердым хорошистом).
Есть и более фундаментальные несовпадения — например, Рыжий в стихах часто описывает любовные приключения и даже называет себя «бабником». Но если опираться на воспоминания его жены и его собственные слова, в жизни поэт был примерным семьянином (не считая упомянутые эпизоды «запоев»). Например, он чаще жены стирал пеленки, мыл полы, готовил близким изысканные блюда (любимое — кролик в белом соусе) и думал о материальном благополучии семьи (а это все же было сложно совместить с профессией поэта в 1990-х, приходилось подрабатывать охранником на автостоянке). Нежное отношение Рыжего к жене Ирине, которую он уговорил выйти замуж сразу после школьного выпускного — так он уверен был в своих чувствах — заметно и в стихах:
- Помнишь, под озябшими кустами
- мы с тобою простояли час,
- и трамваи сонными глазами
- нехотя оглядывали нас?
- Озирались сонные трамваи,
- и вода по мордам их текла.
- Что еще, Иринушка, не знаю,
- но, наверно, музыка была.
- Скрипки ли невидимые пели,
- или что иное, если взять
- двух влюбленных на пустой аллее,
- музыка не может не играть…
Подъезд дома на улице Титова, в котором жил Борис Рыжий
Петр Сапожников
Петр Сапожников
Петр Сапожников
И все же Рыжий не жил в благополучии и счастье. Он был чрезвычайно ранимым человеком и пропускал боль других людей через себя. Кажется, что пантеон его героев максимально далек от политических событий — но большие трагедии 1990-х, такие как первая чеченская война, в его творчестве все же легко находятся.
Стихотворение Рыжего о войне в Чечне
- С мертвой куколкой мертвый ребенок
- на кровать мою ночью садится.
- За окном моим белый осколок
- норовит оборваться, разбиться.
- «Кто ты, мальчик?» — «Я девочка, дядя.
- Погляди, я как куколка стала…»
- — «Ах, чего тебе, девочка, надо,
- своего, что ли, горя мне мало?»
- — «Где ты был, когда нас убивали?
- Самолеты над нами кружились…»
- — «Я писал. И печатал в журнале.
- Чтобы люди добрей становились…»
- Искривляются синие губки,
- и летит в меня мертвая кукла.
- Просыпаюсь — обидно и жутко.
- За окном моим лунно и тускло.
- Нет на свете гуманнее ада,
- ничего нет банальней и проще.
- Есть места, где от детского сада
- пять шагов до кладбищенской рощи.
- — «Так лежи в своей теплой могиле —
- без тебя мне находятся судьи…»
- Боже мой, а меня не убили
- на войне вашей, милые люди?
Приобретут всеевропейский лоск слова трансазиатского поэта
Многие стихотворения Рыжего безнадежно грустные — лучше даже сказать депрессивные, — и все же, по воспоминаниям близких, поэт никогда не говорил с ними о суициде. Жене он, к примеру, обещал «стареть красиво» и с удовольствием наблюдал с ней за пожилыми парами во время прогулок. В том числе поэтому его уход из жизни выглядит заранее запланированным — и, страшно сказать, художественным решением. В одном из стихотворений он говорит об этом с поразительной прямотой.
Вот это стихотворение
- Мой герой ускользает во тьму.
- Вслед за ним устремляются трое.
- Я придумал его, потому
- что поэту не в кайф без героя.
- Я его сочинил от уста-
- лости, что ли, еще от желанья
- быть услышанным, что ли, чита-
- телю в кайф, грехам в оправданье.
- Он бездельничал, «Русскую» пил,
- он шмонался по паркам туманным.
- Я за чтением зренье садил
- да коверкал язык иностранным.
- Мне бы как-нибудь дошкандыбать
- до посмертной серебряной ренты,
- а ему, дармоеду, плевать
- на аплодисменты.
- Это, — бей его, ребя! Душа
- без посредников сможет отныне
- кое с кем объясниться в пустыне
- лишь посредством карандаша.
- Воротник поднимаю пальто,
- закурив предварительно: время
- твое вышло. Мочи его, ребя,
- он — никто.
- Синий луч с зеленцой по краям
- преломляют кирпичные стены.
- Слышу рев милицейской сирены,
- нарезая по пустырям.
Ирина Князева вспоминает, что любимой фразой мужа были слова «без дураков» — то есть «честное слово, говорю правду». В предсмертной записке он написал: «Я всех любил, без дураков». Сложно в этом сомневаться — и все-таки кажется, что поэзию Рыжий любил сильнее, чем что-либо еще, а искренняя любовь к ней часто идет рука об руку со смертью. «Он знал цену своему таланту, — говорил в 2005 году друг Рыжего Евгений Кузин. — И своей смертью доказал все».
И все-таки 50 лет сегодня исполняется со дня его рождения, а не смерти. Рыжий, так много думавший о «посмертной серебряной ренте», не мог не фантазировать и о том, как его увековечат. «Мы все лежим на площади Свердловска, // Где памятник поставят только мне», — такое он дал предсказание. Даже в нынешней, милитаризованной и ориентированной совсем на другое творчество России, это пророчество Рыжего отчасти сбывается: 31 августа на линию в Екатеринбурге вышел трамвай, украшенный его стихами и портретами (трамваи — еще один важный символ в его творчестве).
А вот пример
- Если в прошлое, лучше трамваем
- со звоночком, поддатым соседом,
- грязным школьником, тетей с приветом,
- чтоб листва тополиная следом.
- Через пять или шесть остановок
- въедем в восьмидесятые годы:
- слева — фабрики, справа — заводы,
- не тушуйся, закуривай, что ты.
- Что ты мямлишь скептически, типа
- это все из набоковской прозы, —
- он барчук, мы с тобою отбросы,
- улыбнись, на лице твоем слезы.
- Это наша с тобой остановка:
- там — плакаты, а там — транспаранты,
- небо синее, красные банты,
- чьи-то похороны, музыканты.
- Подыграй на зубах этим дядям
- и отчаль под красивые звуки,
- куртка кожаная, руки в брюки,
- да по улочке вечной разлуки.
- Да по улице вечной печали
- в дом родимый, сливаясь с закатом,
- одиночеством, сном, листопадом,
- возвращайся убитым солдатом.
Были у Рыжего и более интересные (и более подходящие для эпохи дипфейков и нейросетей) идеи для собственного поэтического бессмертия:
- Пускай тогда, когда затылком стукну
- по днищу гроба, в подземелье рухну,
- заплаканные свердловчане пусть
- нарядят механическую куклу
- в мое шмотье, придав движеньям грусть.
- И пусть себе по скверу шкандыбает,
- пусть курит «Приму» или «Беломор».
По родным местам поэта сейчас ходит не его механическая кукла, а поклонники. Парадная Рыжего в легендарном доме на улице Титова исписана его строчками, в сквере, по которому он гулял, сложно не наткнуться глазами на цитату, написанную на каком-нибудь заборе, а могильная плита на Нижне-Исетском кладбище на окраине Екатеринбурга не остается без цветов. Значит, желание «быть услышанным» сбылось.
Петр Сапожников
Песня группы «Молчат дома» на стихи Бориса Рыжего
Molchat Doma
Про методы, с помощью которых Борис Рыжий вошел в вечность, пусть рассуждают другие — как написал он сам, «негоже в судьи лезть нам — верно, мы с тобой о жизни знаем мало». К тому же, помимо трагической истории, у Рыжего есть более важный козырь — удивительно простые (а значит, хорошие) стихи, в которых много неба, тепла, человечности — и черного горя.
Любопытно, как с задачей показать на экране этого склонного к литературной игре поэта справятся авторы фильма «Рыжий». Картина должна выйти в российский прокат 12 сентября, главную роль в ней играет другой поэт — лидер группы «Макулатура» Евгений Алехин. Режиссер картины — Семен Серзин, снявший до этого «Человека из Подольска» и сыгравший главную роль в «Петровых в гриппе» Кирилла Серебренникова.
Первые показы «Рыжего» уже отменили в Москве, Петербурге, Новосибирске и Екатеринбурге — PR-менеджер компании-прокатчика «Пионер» Мария Денисова сказала изданию Itʼs My City, что у фильма «есть проблема», но продюсеры ее решают. «Надеемся, что к понедельнику появятся позитивные новости», — добавила Денисова. В екатеринбургском кинотеатре «Пионер» уточнили, что у фильма «проблемы с прокатным удостоверением».
Семен Серзин давно увлечен творчеством Рыжего, до фильма самой сильной работой режиссера о поэте был уличный спектакль петербургского «Невидимого театра» «Как хорошо мы плохо жили». Авторы описывают постановку как «историю о времени голодном и романтическом, […] историю поэта, который остро чувствовал свое поколение». И это правда: на фоне не прекращающихся споров о 1990-х Борис Рыжий — их бесспорное олицетворение.
Источник
Алексей Мельников, «Борис Рыжий. Введение в мифологию». Глава пятая (1989–2001), страница 85.
Кто это?
Олег Дозморов — поэт, литературный критик, близкий друг Бориса Рыжего. Рыжий посвятил Дозморову еще несколько стихотворений («Над головой облака Петербурга…», «Не жалей о прошлом, будь что было…», «Мы здорово отстали от полка…»). Дозморов, в свою очередь, создал портреты Рыжего и других екатеринбургских поэтов в повести-воспоминании «Премия „Мрамор“». Вот как писал Рыжий о Дозморове в стихотворении, посвященном ему:
Владелец лучшего из баров,
боксер, филолог и поэт,
здоровый, как рязанский боров,
но утонченный на предмет
стиха, прими сей панегирик —
элегик, батенька, идиллик.
Вторчермет
Жилой район Екатеринбурга. Расположен в Чкаловском административном районе. До Великой Отечественной войны здесь начали возводить завод «Вторчермет», который достраивали в 1942 году совместно с рабочими киевского «Вторчермета», эвакуированного на Урал. Вокруг заводов вслед за 2-3-этажными домами военных лет началось массовая застройка района крупнопанельными жилыми домами. В стихах Рыжего этот индустриальный район описан как крайне опасное и наполненное «урками» (то есть уголовниками) место.
Где?
Алексей Мельников, «Борис Рыжий. Введение в мифологию». Глава седьмая (1992–2001).
Примечание
Мы не пишем про детали, связанные с самоубийством — по этическим причинам.
Откуда эта цитата?
Это строка из стихотворения Рыжего «Мальчишкой в серой кепочке остаться».
Откуда это?
Строка из стихотворения Рыжего «Прежде чем на тракторе разбиться».
Вот, например, стихотворение Рыжего о соседях («Только справа соседа закроют»)
Только справа соседа закроют, откинется слева:
если кто обижает, скажи, мы соседи, сопляк.
А потом загремит дядя Саша, и вновь дядя Сева
в драной майке на лестнице: так, мол, Бориска, и так,
если кто обижает, скажи. Так бы жили и жили,
но однажды столкнулись — какой-то там тесть или зять
из деревни — короче, они мужика замочили.
Их поймали, и не некому стало меня защищать.
Я зачем тебе это сказал, а к тому разговору,
что вчера на башке на моей ты нашла серебро, —
жизнь проходит, прикинь! Дай мне денег, я двину к собору,
эти свечи поставлю, отвечу добром на добро.
Откуда это?
Строка их стихотворения «Благодарю за все. За тишину».
Откуда это?
Строки из стихотворения Рыжего «Приобретут всеевропейский лоск».
Откуда это?
Цитата из стихотворения «В черной арке под музыку инвалида».