истории

«Собиратель душ» с Николасом Кейджем в роли маньяка-сатаниста называют лучшим хоррором года И очень даже напрасно

Источник: Meduza

В российский прокат выходит «Собиратель душ» — фильм ужасов Оза Перкинса с Николасом Кейджем в образе маньяка и Майкой Монро в роли агента ФБР, которая расследует его преступления. Его сравнивают с «Молчанием ягнят» и называют лучшим хоррором года — но успех картины во многом связан с удачной промокампанией. Кинокритик Антон Долин рассказывает, почему «Собиратель душ», в отличие от других хорроров новой волны, не предлагает жанру ничего нового.

Когда-то в 1970-х маленькая девочка встретила пугающего незнакомца —длинноногого и бледнолицего мужчину, в недобрый час решившего с ней заговорить. Двадцать лет спустя она превратилась в нервную одинокую женщину, работающую в ФБР и обладающую поразительной, на грани мистического дара, интуицией. Это и позволяет ее начальнику поручить Ли Харкер дело о таинственных убийствах целых семейств, оформленных как суициды, — да вот только каждое из них сопровождается таинственным зашифрованным посланием от маньяка. Кажется, того самого, с которым будущая следовательница познакомилась в детстве. 

Титры «Собирателя душ» (в оригинале «Longlegs», прозвище центрального антигероя-маньяка) идут задом наперед. Причудливый прием вполне оправдан: ведь лейтмотив хоррора Оза Перкинса — сатанизм, где, согласно популярной мифологии, принято переворачивать распятия, молитвы и любые христианские ритуалы. Так что и разговор о фильме начнем с конца. Благодаря неожиданной подаче титров мне удалось рассмотреть там благодарность Кириллу Соколову — молодому режиссеру-россиянину, чья черная комедия «Папа, сдохни!» получила вирусную известность и за пределами страны. После февраля 2022-го он уехал из РФ, и внезапный привет ему в самом нашумевшем хорроре года наполнил меня внезапной гордостью за соотечественника. Вероятно, этот момент стал самым большим сюрпризом при просмотре «Собирателя душ». 

Фильм с раздражающе-оригинальным названием получил в российском прокате новое, безупречно банальное имя. Эта двойственность неплохо суммирует впечатление, которое производит «Собиратель душ». Амбиции и претензии автора закипают буквально в каждом эпизоде, вычурный и временами виртуозный стиль можно определить словами «ни кадра в простоте». При этом форма блистательно доминирует над содержанием. 

Интригуя, запутывая и очень стараясь — в основном без успеха — устрашить зрителя, режиссер разрубает гордиевы узлы переусложненной интриги вызывающе примитивным образом. Финальные кадры своей предсказуемостью тянут на троллинг или издевку. Лихости визуального и звукового ряда это, впрочем, не отменяет. В памяти застревают тщательно рассчитанные ракурсы оператора Андреса Арочи и оригинальный саундтрек Zilgi (псевдоним Элвиса Перкинса, родного брата постановщика) в сочетании с леденяще невинными фолк-хитами Марка Болана. Эта картина — настоящая хоррор-симфония, позволяющая сполна насладиться просмотром, но разочаровывающая в итоге тем, что ничего не имеет в виду. Простенькая сказка о плохом дядьке, охотившемся на маленьких девочек, преподнесена с пафосом откровения Иоанна Богослова. 

«Собиратель душ» умело сбивает с толку. От растерянности зрители и критики принимаются обсуждать вдохновенную маркетинговую кампанию, подававшую картину как самый ожидаемый и пугающий хит года. Или вспоминают, что отцом Оза и Элвиса был Энтони Перкинс — тот самый, который играл Нормана Бейтса в «Психо» Альфреда Хичкока, первом американском шедевральном хорроре о маньяке. 

В личности злодея и скрывается слабое место картины. Голливуд знавал разных маньяков. Одни из них были принципиально безлики, скрыты за маской («Техасская резня бензопилой», «Пятница, 13-е»), другие, напротив, обладали не чудовищным, а подчеркнуто человеческим обликом («Психо», «Молчание ягнят»). Выбор Николаса Кейджа, фактически неузнаваемого под клоунским гримом, на роль Длинноногого убивает любые намеки на страх или эффект внезапности. Благодаря рекламной кампании зритель заранее извещен о том, кто играет серийного убийцу, и шлейф многочисленных ролей в треш-кино из серии «так плохо, что уже хорошо» тут же создает непреодолимую дистанцию между публикой и зрелищем. Довериться фильму и наслаждаться саспенсом, ожидая развязки, чрезвычайно трудно. 

В этой ситуации вся актерская ответственность перекладывается на плечи Майки Монро. «Новая Кларисса Старлинг» после успеха хоррора «Оно» Дэвида Роберта Митчелла ровно десять лет назад была провозглашена «королевой крика», но с тех пор не оправдала преувеличенных надежд. Здесь она органична в роли человека, мучительно разгадывающего ребусы внешнего мира и не подозревающего, что самые страшные тайны — у нее внутри. Пожалуй, именно «Собиратель душ» гарантирует Монро культовый статус, которым Николас Кейдж наслаждается последние лет сорок. 

Еще одна проблема «Собирателя душ» — в рискованном совмещении полицейского процедурала с черной сказкой, позволяющей себе алогичные абсурдистские ходы и тем самым сбивающей всю тщательно нагнетаемую автором серьезность. Чтобы сделать такую ставку и выиграть, нужно обладать талантом Дэвида Линча. В конце концов, ни «Психо», ни «Молчание ягнят», ни «Семь» или «Зодиак», на которые очевидно ориентируется Оз Перкинс, не допускали лишних фантазий и играли исключительно на поле реализма, как бы ни желали их герои-маньяки выдать желаемое за действительное и притвориться посланниками преисподней.

Но режиссеру «Собирателя душ» вздумалось перенести в Орегон интригу в духе немецкого романтизма, напоминающую о гофмановском «Песочном человеке» (неудивительно, ведь его предыдущим — менее претенциозным, но и менее прогремевшим — фильмом были «Гретель и Гензель» по братьям Гримм). Проклятые самим дьяволом куклы в человеческий рост — прекрасный артефакт для хоррора, но скверный для убедительного детектива. А картина хочет играть на поле сразу двух жанров. 

Важнейшее отличие «Собирателя душ» от новой волны интеллектуальных и высокохудожественных американских хорроров — их лидерами считаются Роберт Эггерс, Ари Астер и Джордан Пил, в последнем фильме которого Перкинс даже снимался, — сводится к демонстративному отказу от любой актуальности. Для тех трех режиссеров фильм ужасов — лишь форма для разговора на травматичные, табуированные социумом темы. Для Перкинса — повод продемонстрировать свое техническое мастерство и умение рождать яркие образы, не обогащая их свежими идеями.