28 декабря Минюст впервые включил физических лиц в список СМИ-«иноагентов» — в реестр попали сразу пять человек. Теперь они под угрозой административной ответственности должны создать юридические лица для общения с Минюстом — а также маркировать свои публикации пометкой, что автор является «иностранным агентом». В том числе в реестре оказалась петербургская учительница русского языка, художница-акционистка и активистка Дарья Апахончич. «Медуза» поговорила с Апахончич о том, почему ее могли включить в реестр «иноагентов» и как это скажется на ней.
Думаю, что власть долго думала, что со мной сделать. И включить меня в реестр «иноагентов» — это все, что им пришло в голову. Наверное, они ничего больше не придумали.
Еще этим летом меня арестовали [задержали]. Меня выслеживали с пяти часов утра, стерегли, силой засунули в автозак. Задержали из-за двух перформансов, в которых я участвовала. Тогда я работала [учителем русского языка] в Красном Кресте. Это был первый день после карантина, меня вызвали на работу, мы должны были вернуться к урокам. По пути задержали.
Я провела весь день в полицейском участке, потом был суд и штраф. Штраф мы с [правозащитной организацией] «Апологией протеста» обжаловали, но и сам момент задержания незаконный. Они должны были выписать протокол, вызвать в суд, но не засовывать силком в полицейскую машину. Для меня очевидно, что власть демонстрирует такое агрессивное поведение, чтобы меня напугать. Другого объяснения нет: ничего из того, что я делаю, не требует таких мер.
Этот первый день после карантина стал для меня последним рабочим днем. [После задержания и суда] в Красном Кресте мне сказали «до свидания». Меня уволили, назвав [акции] «нарушением базового принципа Красного Креста» — нейтралитета. В Красном Кресте нельзя работать и иметь какую-нибудь точку зрения. Это называется нейтралитет. Когда Красный Крест меня увольнял, говорили: «Вы же были нашей сотрудницей, а проявляли себя в феминистском активизме».
Летом меня задерживали сотрудники полиции, но кто-то же приказал им [это сделать]. Это групповая творческая работа [власти]. Потом они сказали: «Давай объявим ее СМИ[-иноагентом]». Очень хорошо, давайте объявим меня СМИ. Но я не являюсь СМИ. Я не веду журналистскую деятельность, не пишу статьи. У меня есть только личные страницы в фейсбуке и инстаграме — как почти у всех взрослых людей в России и других странах. Кто из нас, заходя в инстаграм, думает: не попадает ли это под закон об «иностранных агентах»?
Я — частное лицо. У меня нет НКО, организации. Я не была ко всему этому готова. Слава богу, паранойи у меня нет, поэтому это [включение в реестр] было сюрпризом для меня.
Понятия не имею, чем мне угрожает этот закон — я первый раз о нем услышала сегодня. Сегодня первый день, когда я узнала о таком реестре и том, что туда можно попасть, не будучи СМИ. Я не знаю всех людей из списка [иноагентов], но вижу, что медиа [в которых работают некоторые из них] хорошие. В хорошей компании оказалась. Эти медиа — экстремисты и иностранные агенты? Это же смешно! Конечно нет.
Просто идет механический отбор тех, кто получил иностранное финансирование. Это пугает, потому что это очень большое поле для произвола. Кто угодно и кому угодно может отправить деньги с иностранного счета. Я активный человек, у меня есть творческие работы, перформансы. И у меня редко, но бывают творческие вознаграждения — переводы от частных лиц [в том числе из-за рубежа]. Это не зарплата, а чисто символическая поддержка и пожертвования.
Этот закон несправедливый и неадекватный. Я буду обжаловать это решение. [Уже] обратилась к своей защитнице и защитнику, они мне помогали с обжалованием штрафа летом. Это «Апология протеста» — и я знаю, что они помогут мне составить необходимые заявления. Будем делать все, что от нас зависит, в судебном порядке.
Можно готовиться к худшему. Представьте, вы заводите страницу в фейсбуке и вам говорят: «Это может привести к тюремному заключению». Вы станете ее заводить? Но, конечно, так прямо вам никто не скажет. В этом смысл репрессий — они непредсказуемы. Смысл репрессий в том, чтобы была огромная «серая зона», которая могла бы быть истолкована как против, так и за тебя. Все, что вокруг нас, может быть использовано против нас: соцсети, банковские карты. Пример такой непредсказуемости — дело Юли Цветковой.
Об этом деле
- «В комментариях требовали сжечь ведьму» Интервью Анны Ходыревой — матери ЛГБТ-активистки Юлии Цветковой. Ее дочери грозит тюрьма из-за публикации рисунков вульвы
- «Женское тело — это что-то реальное, естественное, а не порнографическое» Фотопроект в поддержку Юлии Цветковой, которую обвиняют в распространении порнографии
Чем больше такая «серая зона», тем больше государство чувствует свою власть. Все сделано только для этого. Но ни один здоровый человек не мыслит мир так. Потому я и занимаюсь активизмом — я хочу нормальной справедливой ситуации, безопасной для меня, моих детей, моих студенток. А государство говорит: «Нет, слишком много хотите».
Считаю, что это [признание иноагентом] — акция устрашения. Феминизм становится громче, феминистские акции становятся громче. Но власть не готова слушать женщин, не хочет действовать в интересах женщин. Все, что мы слышим: «Заткнитесь». Но я не собираюсь затыкаться, зачем мне это надо? Это ведь то, с чем я как раз не согласна.
Думаю, меня включили [в реестр] именно из-за фемактивизма, из-за этого ведь меня и задержали [летом]. Наверное, это так и работает: сначала тебя задерживают, потом включают в список «иноагентов», а потом нашивают на тебя звезду или сажают в тюрьму. Если бы я лучше учила не русский язык, а язык репрессий, я бы поняла с первого слова. Но я не поняла.
Сейчас я продолжаю свои уроки русского как иностранного для беженцев и мигрантов — у нас волонтерский проект «Русский как простой», небольшая группа, мы работаем два года, и я продолжаю этим заниматься. В настоящий момент у меня нет трудовой деятельности [по договору] с организацией, на которой бы это [включение в список иноагентов] как-то сказалось.
Но мне неприятно. Они хотят, чтобы мы боялись. Какую-то учительницу из Петербурга записали в самые опасные люди государства. Любые другие активисты, женщины, кто угодно посмотрят и подумают: «Лучше бы я вела себя поосторожнее в соцсетях». Так и работают репрессивные законы. Они посадят одного, а тысячи людей испугаются. Но, надеюсь, все будет хорошо. Посмотрим.
Еще об «иноагентах»
- «Не знаю, есть ли еще куда падать авторитету Госдумы» Против закона о гражданах-«иноагентах» проголосовал всего один депутат. Мы с ним поговорили
- Будьте готовы податься в «иноагенты». Иначе — штраф и, возможно, пять лет тюрьмы Мы не шутим, вот четыре факта о новых законах (и одна утешительная новость)
- В России ужесточено наказание по политическим статьям — о клевете, митингах, иноагентах. Это потому что Кремль ждет в 2021 году протестов по типу белорусских?
Кто?
Правозащитник Лев Пономарев, журналисты «Радио Свобода» Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главный редактор «Псковской губернии» Денис Камалягин, а также петербургская художница и активистка Дарья Апахончич.
Чем известна Апахончич?
Дарья — соосновательница арт-группы [родина] и соорганизаторка популярного феминисткого фестиваля «Ребра Евы». Известна по антивоенным перформансам, акции «Увы-парад» и проекту «Отдых. Отдых для мужчин. Отдых 24 часа. Relax».
О чем речь?
Тогда Дарья Апахончич участвовала в двух акциях: в поддержку Юлии Цветковой и сестер Хачатурян. Акции прошли в июле, никто не был задержан.
В отношении Цветковой расследуют уголовное дело о распространении порнографии из-за публикаций рисунков вульвы в ее паблике «Монологи вагины».
Сестры Хачатурян — три сестры, задержанные в июле 2018 года в Москве по обвинению в убийстве своего отца. Они дали показания, что отец годами издевался над ними и подвергал сексуальному насилию. Они были арестованы, позже их отпустили из СИЗО.
Какой штраф?
За каждую акцию Апахончич оштрафовали на 10 тысяч рублей за нарушение порядка проведения массовых мероприятий.
НКО
Некоммерческая организация.
Почему тогда Апахончич признали СМИ-«иноагентом»?
Закон о возможности включения физических лиц в реестр СМИ-«иноагентов» был принят в конце 2019 года. Физическое лицо может быть признано СМИ-«иноагентом», если оно получает любое иностранное финансирование и распространяет «предназначенные для неограниченного круга лиц печатные, аудио-, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы», в том числе в интернете.
Это так?
Дарья Апахончич работала в организации по гражданско-правовому договору, в мае 2020-го его срок истек. Договор собирались перезаключить, но этого не сделали после ситуации с акциями.
Юлия Цветкова
Художница и ЛГБТ-активистка из Комсомольска-на-Амуре. В 2019 году на нее завели дело о распространении порнографии из-за рисунков вульвы в паблике «Монологи вагины» во «ВКонтакте» (Цветкова администратор паблика). Также в отношении Цветковой завели несколько административных дел о пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений из-за ее личной страницы во «ВКонтакте».