истории

«Пожар уже не остановить» У трети постояльцев дома престарелых в городе Вязьма подозревают коронавирус, 14 сотрудников уже точно им заразились. Что делать в этой ситуации?

Источник: Meduza

В доме престарелых в городе Вязьма Смоленской области 12 апреля у 86 постояльцев заподозрили коронавирус. Сейчас у восьми из них повышенная температура, троих увезли в больницу. Инфекция обнаружена у 14 сотрудников интерната, число заболевших среди персонала постоянно увеличивается. «Медуза» поговорила с главой благотворительного фонда «Старость в радость» Лизой Олескиной — именно эта организация помогает дому престарелых в Вязьме — о том, как изменится жизнь интерната после вспышки коронавируса и как быть, если опасная инфекция добралась до закрытого учреждения.

Что случилось?

— Вчера вы написали в фейсбуке — экспресс-тест показал, что предварительно коронавирус подтвердился примерно у 86 пожилых людей из интерната. Из-за чего это случилось?

— Заведующий отделением милосердия, как говорят СМИ, контактировал с людьми, которые вернулись из-за границы. На прошлой неделе у него появилась температура, он почувствовал сильное недомогание и обратился в поликлинику. В ночь на 10 апреля анализ показал, что он заражен.

— Какие действия предприняли после того, как выяснилось, что он, скорее всего, заражен?

— На следующий же день после этих новостей начали тестировать медперсонал дома престарелых, с которым он контактировал, и постояльцев.

— К тому моменту у кого-то из медперсонала или постояльцев уже проявились симптомы или их тестировали на всякий случай?

— Вечером 10 апреля персоналу начали мерять температуру — у многих она была высокой, экспресс-тесты на COVID показывали, что они заражены. Это касалось и тех сотрудников, которые в этот момент были в учреждении, и тех, кто находился дома. Их срочно начали увозить в больницы. Сотрудники интерната — тоже в основном пожилые люди. К сегодняшнему дню из персонала пострадали 14 человек, но число постоянно увеличивается.

После экспресс-тестирования у нас есть данные о том, что из 250 находящихся внутри интерната пожилых людей предварительно 86 — положительные. Я сомневаюсь, что он [тест] врет, но в в любом случае нужно дождаться уже официального подтверждения. Утром сегодня у 8 постояльцев поднялась температура. Троих увезли в больницу в Вязьму. И точно ясно, что все, кто внутри интерната, под угрозой.

— Что сейчас происходит с медперсоналом интерната?

— Тех, у кого уже проявились серьезные симптомы и кто очень плохо себя чувствует, срочно отправили в больницу, остальные пока дома на карантине.

— Из-за этого постояльцы интерната на какое-то время остались без ухода?

— Увезли не всех, но выбывание персонала сильно, конечно, сбило с ног всех работников учреждения. К большому сожалению, практически ни в одном учреждении нет достаточного состава персонала. Даже в Вязьме, где фонд уже продолжительное время нанимает дополнительный персонал по уходу, чтобы помочь учреждению организовать достойный уход и заботу о людях, все равно нереально, чтобы половина нынешнего состава сотрудников выбыла, а на качестве жизни постояльцев это не отразилось.

Если бы такая ситуация возникла в учреждениях с недостаточным количеством персонала исходно, ситуация была бы совсем катастрофичной. Естественно, сейчас стресс и дикая нагрузка на всех, кто там [находится], колоссальная человеческая и психологическая — ну и физическая, это очень тяжелая работа.

Что будут делать?

— Какие меры предприняли, чтобы помочь пожилым людям и людям с инвалидностью, которые остаются в интернате?

— МЧС вчера, 13 апреля, провело в здании дезинфекцию. В интернате сделали отдельное крыло, куда стали собирать именно тех, у кого есть подозрение на вирус, чтобы как-то отделить их — ну насколько можно отделить в интернате, где все равно все варятся в одном соку… Ох, это сложная история, я боюсь, что сейчас уже надо, скорее, разбираться с последствиями. 

Для них [пожилых людей], конечно, сам по себе переезд в новую комнату — уже стресс, а уж учитывая причину экстренного переселения — подавно.

Еду в интернат сейчас привозят в контейнерах, чтобы не передавать заразу через еду, которая будет готовиться на месте. А пока мы будем только смотреть, как ситуация будет развиваться. Сейчас точно не время искать виноватых, нужно сплотиться и делать все возможное, и надеяться, и молиться.

— 13 апреля вы опубликовали в фейсбуке сообщение о том, что срочно ищете волонтеров, «готовых ехать трудиться в дом престарелых в Вязьме, на две недели, вахтовым методом, с проживанием там же», и спустя несколько часов сообщили, что откликнулись около 30 человек. Кто эти добровольцы?

— Откликнулись и на пост, и на информацию, которую передала, в частности, Вяземская епархия. Больше всего откликнулось местных жителей среднего возраста. Мы сейчас вместе с поликлиникой занимаемся оформлением им медкнижек, чтобы они тест сдали и, соответственно, дальше будет вопрос об их обучении. Некоторые из них до этого когда-то работали в доме престарелых, кто-то — сиделками или санитарками.

Предварительно их нужно будет дообучить, а потом уже [будет] заключение договора, работа, контроль качества. Потому что уход — это наука, это нельзя просто взять и — вот «с завтрашнего дня я буду помощником по уходу». Нет, надо сначала немножко обучиться, научиться нормально работать. Сложно сделать это в полевых условиях, когда дом горит, но что уже поделаешь.

— А какие меры безопасности будут им предоставлены?

— Росхимзащита наконец-то отправила в интернат костюмы, маски, очки. Мы честно всех заранее предупреждаем, что не можем гарантировать, что вся эта защита на сто процентов поможет от заражения. Сейчас никто ничего никому не может гарантировать, но делать что-то надо.

Труд этих волонтеров мы сможем достойно оплатить благодаря добрым людям. Но точные цифры я озвучивать не буду, иначе одним покажется очень мало, другим покажется очень много — все будут недовольны.

— Сколько нужно человек, чтобы интернат мог как-то продолжать работать?

— В интернате около ста маломобильных [людей]. Раньше, в мирное время, мы считали нормой, чтобы на одну нянечку приходилось не более восьми маломобильных подопечных. А еще нужны хотя бы человека четыре на тех, кто активный и самостоятельный, а лучше шесть — потому что они тоже могут почувствовать себя хуже. То есть нужно минимум 18 сотрудников.

— Они уже нашлись, да?

— Завтра выйдет дополнительно пять человек, но это тоже мало. Надеюсь, что каждый день мы сможем по два — три человека выводить дополнительно, чтобы они один день обучались, второй день работали бы под постоянным присмотром. А дальше уже более или менее вставали на конвейер.

В каждом стационарном учреждении где-то половина [постояльцев], где-то больше нуждаются в постоянном постороннем уходе. Если этого ухода не будет, люди просто умрут без всякого вируса. Этого нельзя допустить, оставить без помощи нельзя. 

Чтобы понять масштаб проблемы в целом: у нас больше полутора тысяч стационарных учреждений. Это и дома престарелых, и детские дома. Мы считаем, что сотни тысяч людей под угрозой, и на дому миллион пожилых инвалидов (1,1 миллиона человек в России получают социальные услуги на дому — прим. «Медузы»), которые тоже под угрозой. Так что масштабы большие.

— Какие настроения сейчас внутри дома престарелых?

— Не нужно питать иллюзий: они, конечно, поняли, что для них ничего утешительного в этой ситуации нет. Все они, несмотря на свой возраст, понимают, что их ситуацию — дома престарелых, в который проник вирус — можно сравнить с лесным пожаром. Моментально вспыхивают ветки, и пожар уже никак не остановить. Потому что, к сожалению, с очень большой степенью вероятности, если в доме уже есть такая зараза — а там ослабленные пожилые люди, инвалиды, люди с хроническими заболеваниями — то почти на сто процентов это очень быстро разойдется по всему учреждению.

Наши дорогие [пожилые люди, постояльцы интерната] знают и то, что интернат закрыт из-за ситуации наличия вируса внутри, а не снаружи. Что их закрыли, не чтобы никто из них не заразился, а чтобы они уже никого не заразили.

— Елизавета, а какой прогноз вам самой кажется наиболее реалистичным в этой ситуации?

— Главное — очень-очень быстро на все реагировать. Мы не должны усугублять вред от вируса нерасторопностью и неумением. Я понимаю, что, скорее всего, могут быть заражены все, кто внутри. Но надо верить все равно и делать все, чтобы сдерживать последствия. И на них самих [постояльцев] надеяться, что они перенесут это в относительно легкой форме. Потому что бывает, что и пожилые переносят этот вирус без симптоматики вообще. Бывает всякое.

Здесь мы можем просто сказать, что мы очень хотим этого… Что мы очень любим этих пожилых людей и бесконечно преклоняемся перед теми, кто сейчас за ними ухаживает. Мы мечтаем, что летом снова сможем приезжать к ним, гулять в парке вместе с нашими ставшими давно нам родными бабушками и дедушками и с нянечками.