«Мы — кальян-рэп, у нас даже кальяны есть» Вышел второй эпизод документального сериала «Поток» — о рэперах, которых вы наверняка слышали. Вот как они сами описывают свой жанр
В онлайн-кинотеатре Premier вышел второй эпизод сериала «Поток», посвященного российской музыке. На этот раз авторы рассказывают о рэпере Bahh Tee (Бахтияре Алиеве) и его лейбле Zhara Music, издающем популярных исполнителей «кальян-рэпа» — жанра, который все еще трудно определить; можно сказать, что это треки на русском языке с восточными мотивами и вокалом, часто о любви. Главные представители лейбла Zhara Music в этом жанре — HammAli & Navai, Rauf & Faik и Jony (а еще на нем записываются Моргенштерн, ЛСП и Джиган, но это уже не кальян-рэп).
В начале серии показано состояние лейбла к марту 2020 года: коронавирус только-только начал распространяться в России, музыканты собирали полные залы, а Zhara продюсировала «суперсемейку» начинающих музыкантов. Но дальше пришло лето, резкое падение доходов, проблемы с артистами и другие неурядицы.
Трейлер второй серии
Ежедневный Premier
Одна из особенностей кальянного рэпа в том, что у термина нет четкого описания. И герои эпизода по-разному описывают как сам жанр, так и людей, которые относятся к нему с презрением. Вот как они сами определяют этот жанр:
HammAli (Александр Громов):
После того, как мы появились с Navaii (Навайи Бахман Оглы Бакиров) в музыке, появился термин «кальян-рэп». Это говорит о том, что мы придумали новый стиль. Мы просто сели и придумали что-то свое в России, не заимствуя ничего на Западе. И делаем это дальше, нам это нравится. Мы не ищем нигде референсы, не слушаем американских рэперов, чтобы у них там [украсть] какую-то фишку. Просто делаем свое.
Он же:
Вот смотри. Я — кальян-рэпер. Теперь поверни камеру туда. [В этот момент камера наводится на его Rolls-Royce]. Это моя машина. Поверни туда. [Камера показывает Ferrari]. Это машина Navaii. В эти моменты я начинаю злиться. Я не люблю кичиться ни машинами, ни часами, ни одеждой, ни вообще ничем остальным. Но когда те, кто нас называет кальян-рэперами, считают себя лучше [нас], им просто нужно сравнить свой образ жизни и наш.
Илья Денисов, директор по маркетингу Zhara Music:
Мы выпускаем много материала, за который абсолютно не стыдно. Много музыки реально хорошей. А тот, кто говорит, что кальян-рэп — музыка однообразная, на самом деле [не прав]. Мы очень много выпускаем хитов, которые реально уходят в народ. Люди слушают, им это нравится. Это выбор людей. Топ-чарт формируется по количеству прослушиваний. Все, что мы можем, — показать, что есть такой-то артист, такая-то песня. Если человеку песня не нравится, он ее не будет слушать.
Эллаи (Элвин Алиев):
Я не понимаю термин «кальян-рэп» — что вы вообще имеете в виду? С другой стороны, любой человек, когда приходит в кальянную и курит кальян, кайфует и расслабляется. Мы делаем такую музыку. Значит, мы уже в плюсе. Мне кажется, сделать такую музыку, какую делаем мы — о любви, — намного сложнее, чем сделать андерграунд. А так да, мы — кальян-рэп, у нас даже кальяны есть.
Bahh Tee (Бахтияр Алиев):
То, что все называли кальян-рэпом, вдруг в какой-то момент трансформировалось в обычную поп-музыку, и сейчас это воспринимается как эстрадная поп-музыка, хорошая музыка. Уже нет такой градации — кальян-рэп, не кальян-рэп, айкос-рэп и так далее. Звучит и звучит. Народ привык и живет с этим.
Султан Сулейманов