истории

Я с 24 февраля вообще не живу Помимо Европы украинцы бегут от войны в Израиль. И вот как их там встречают. Репортаж «Медузы»

Источник: Meduza

Одной из стран, куда после начала российского вторжения в Украину активно едут беженцы, стал Израиль. В Тель-Авиве проходят массовые антивоенные митинги, в Иерусалиме работают благотворительные организации, которые поддерживают репатриантов. Почти каждый русскоговорящий человек в Израиле за последние две недели стал специалистом по переезду из Украины (а также из России). По просьбе «Медузы» журналистка Алина Фукс рассказывает, что сейчас происходит в стране — и какие истории рассказывают люди, приехавшие сюда через несколько границ.

Тель-Авив. Митинг

Митинг в поддержку Украины проходит в Тель-Авиве в первый же день войны — вечером 24 февраля. Самые неравнодушные стоят около российского посольства уже с трех часов дня. «Чтобы хоть что-то делать и не читать новости постоянно», — говорит участница митинга Марина. Сама она уже два года живет в небольшом городе рядом с Тель-Авивом, но ее родители и пожилая бабушка — в Киеве. С самого утра 24 февраля Марина была с ними на связи, но теперь они уже три часа не отвечают. В том числе поэтому девушка пришла к посольству — чтобы не быть одной. 

На митинг собираются украинцы, россияне, белорусы; те, кто живут здесь уже 30 лет, и те, кто только приехал. Недавно прибывших россиян и белорусов видно сразу — по их реакции на приближающихся полицейских: они сразу напрягаются и стараются отойти в сторону. Полицейские вежливы; один из них расспрашивает, неужели это такое важное событие, почему в Украине нет бомбоубежищ в каждом доме, куда делось их ПВО и часто ли вообще Россия воюет с другими странами. После объяснений израильский полицейский заключает: «А я думал, что ваш Путин настоящий мужик». 

Кроме полиции и местной прессы, коренных израильтян здесь довольно мало: в основном они пришли за компанию со своими украинскими друзьями и родственниками. Один из лидеров этого митинга активно дает комментарии телеканалам: он повторяет, что Владимир Путин — это «новый Гитлер» и что президент России должен «убрать руки от Украины». Не забывает мужчина и про местную повестку: Россия продает оружие ХАМАС и «Хезболле», поэтому израильтянам с этой страной, по его мнению, тоже лучше бы не дружить.

Чаще всего из лозунгов слышится: «Путин — *****» (так президента России уже много лет называют в Украине). Кричат и на украинском: «Разом нас багато, нас не подолати» («Вместе нас много, нас не победить»). Каждые 20 минут собравшиеся начинают петь гимн Украины. Всюду сине-желтые флаги, вышиванки, венки; плакаты на русском, английском, украинском, иврите с требованием остановить войну.

Парень лет двадцати аккуратно спрашивает, из России я или из Украины. Узнав, что из Москвы, выдыхает: «Думал, приду, а тут только украинцы, меня тут же и побьют». Через полчаса после начала митинга места для всех уже не хватает, люди постоянно выходят на проезжую часть, полиция настойчиво просит собравшихся не мешать проезду, водители же подбадривающе сигналят. Израильские СМИ сообщают о «сотнях» человек пришедших на митинг, телеграм-канал «Дежурный по Израилю» насчитал полторы тысячи человек. По словам тех, кто постоянно ходит на митинги в Тель-Авиве, людей здесь больше, чем в 2021 году, когда в России сажали в тюрьму Алексея Навального.

26 февраля на шествие по центральному бульвару Ротшильда выходят уже тысячи людей. К знакомым лозунгам и требованиям добавляется «Русский военный корабль, иди на ***». Люди направляются по бульвару к одной из главных площадей города — Абима, после чего идут пару километров до российского посольства. Подойти к нему вплотную невозможно: здание окружили полицейские. Из колонок протестующих играют песни украинской группы «Океан Ельзи», гимн Украины; люди прыгают под майдановскую кричалку «Хто не скаче, той москаль». В отличие от митинга в первый день войны, на котором некоторые люди просто плакали, в этот раз у посольства иногда даже весело: проходящие мимо американцы спрашивают, что тут за вечеринка, ведь еврейский праздник Пурим только через две недели. 

С начала войны на улицах израильских городов появляются символы в поддержку Украины: желто-голубые флаги вешают на балконах, рисуют на столбах, в некоторых кафе ставят копилки для сбора денег в помощь Украине. Мэрия Тель-Авива подсвечивает свой фасад цветами украинского флага. На въезде в соседний в Тель-Авиву город — Рамат-Ган — появляется билборд с надписью «Ramat Gan stands with Ukraine».

Аэропорт Бен-Гурион. Репатрианты и беженцы

Некоторые (в основном русскоязычные) израильтяне не ограничиваются словесной поддержкой украинцев. Они требуют от премьер-министра Нафтали Беннета предоставить Украине израильское ПВО «Железный купол», пригласить Путина с Зеленским на переговоры в Иерусалим. Одновременно все ждут разъяснений от израильских властей о том, что будет с израильтянами, оставшимися в Украине, как будет происходить репатриация оттуда в условиях войны, согласится ли страна принимать беженцев и изменится ли что-то для россиян, которые пытаются экстренно уехать. 

Кажется, почти каждый русскоговорящий человек в Израиле за последние две недели стал специалистом по переезду из Украины и России: люди консультируют друзей и знакомых, как быстро переехать, перевезти животных, найти жилье, вывезти деньги. Местные русскоязычные репатрианты даже сочинили полезную инструкцию и запустили нескольких ботов (для тех, кто собирает документы; для тех, кто ищет временное жилье в Израиле; для тех, кому нужна помощь с ивритом и английским).

6 марта в аэропорту Бен-Гурион ожидается несколько рейсов с репатриантами и беженцами — из Молдовы, Румынии и Польши. Около центрального входа в аэропорт уже с утра около 30 человек ждут родственников. В здание не пускают ни прессу, ни родных, все стоят снаружи, пока приехавшие разберутся с документами — бюрократия занимает до пяти часов. Все это время связи с ними нет.

Помимо родственников, у входа с криками «Ам Исраэль хай!» («Народ Израиля жив!») и песней «Шалом Алейхем», завернувшись в израильские флаги, прыгают подростки из молодежного сионистского движения «Бней Акива» — они приехали в аэропорт специально встречать беженцев. Группа прилетевших туристов из Базеля удивляется такому приветствию.

На вопросы русскоязычного журналиста многие родственники репатриантов отвечают настороженно. Говорят неохотно и просят доказать, что перед ними не корреспондент Первого канала или издания Life. 

Хани Аксельрод и ее муж раввин Дов Аксельрод были посланниками Любавического ребе в украинских Черкассах — кем-то вроде религиозных консулов от течения Хабад, которые приезжают в город, чтобы поддерживать в нем еврейскую жизнь. 1 марта семья Аксельрод решила, что в Черкассах уже небезопасно, а «еврей, согласно Торе, не может рисковать своей жизнью».

Сирены воздушной тревоги они сначала не восприняли всерьез, но кадры из Харькова и Киева их впечатлили. Аксельроды организовали два автобуса, на которых вместе с членами общины, друзьями и знакомыми выехали в Черновцы. Семья Аксельрода и еще 19 человек в этот день пересекли границу с Румынией, где консул Израиля помог переправить их в Израиль.

Подруга Хани, ее тезка Хани Сегаль — посланница Любавического ребе из Харькова, — тоже приехала в Израиль. Когда появились слухи, что начнется война, она была на последнем месяце беременности. Роды наметили на 23 февраля, но девочка родилась на неделю раньше. Сегаль быстро оформила документы на ребенка и получила ее свидетельство о рождении за день до начала войны. «В 4:30 я покормила ребенка, уложила спать, а в пять начали бомбить. Никаких сирен у нас в районе слышно не было — ни тогда, ни потом. Только взрывы», — рассказывает Хани.

Своего первого ребенка она родила в 2006 году, когда в Израиле была Вторая ливанская война. Тогда они жили на севере страны, в Хайфе, и регулярно слышали воздушную тревогу. «Израиль — страна, готовая к войне. Услышал сирену — спустился в бомбоубежище. В Украине у тебя нет ни защищенной комнаты, ни бомбоубежища. У нас в квартире [в Харькове] в сталинском доме была комната без окна, с начала войны все дети ночевали там», — говорит она. 

Лиля уже больше пяти часов ждет мать у входа в аэропорт. Сначала ее мать оставалась в Харькове, но 3 марта села на эвакуационный поезд до Львова, где волонтеры помогли ей пересечь границу — и потом уже через Краков она добралась до Израиля. Лиля не скрывает своей злости: говорит, что Израиль спасает только «своих хасидов» и тех, кто имеет право на репатриацию, а не обычных украинцев.

«Вся Европа пропускает без прививок, без тестов, без документов, а здесь мало того что просят оплатить страховку, внести залог в 10 тысяч шекелей за прилетающего родственника, да еще и [проявляют] скотское отношение к людям, которые уже несколько суток в дороге. Петь „Ам Исраэль Хай“ — это они всегда пожалуйста… Это позор. Я бы забрала своего сына из местной армии. Везде относятся к беженцам как к людям, кроме нашей страны», — говорит она. 

Новых репатриантов из Украины выпускают из аэропорта небольшими группами: некоторые из них еще в зимней одежде, вещей у них мало. Один пожилой мужчина прилетел только с продуктовой тележкой. Многие выглядят уставшими и растерянными.

Юра только что прилетел из Австрии в Израиль со своей мамой. Когда началась война, он был в Тель-Авиве. Чтобы забрать мать, он поехал в Варшаву — она же двое суток добиралась туда из Днепра: сначала на электричках до Львова, а потом сутки по Польше. Из Варшавы в Тель-Авив им вылететь не удалось, поэтому они поехали через Вену. По их словам, электрички до Львова были забиты полностью, люди сидели и лежали на полу, света не было, телефонами пользоваться запретили — чтобы экраны не светились в темноте и поезд не превратился в мишень. В Варшаве и Кракове работали волонтеры, которые помогали беженцам по-английски и по-русски, раздавали еду, на городском транспорте в Польше висели украинские флаги, а проезд с украинским паспортом был бесплатным.

«Когда мы прилетели в Израиль, всех украинцев начали водить разными группами по аэропорту. Просто водить — какая была в этом цель, не очень понятно. В какой-то момент все встретились в одной большой комнате, где провели несколько часов. Все кричали, возмущались. У одной женщины потеряли паспорт, два часа она кричала, а работники аэропорта никак на это не реагировали. Закончилось тем, что меня, как гражданина Израиля, спросили, моя ли это мама, я подтвердил, и нас отпустили без всяких залогов и подписания бумаг», — рассказывает Юра.

Юрина мама говорит, что очень устала, ехать было невероятно тяжело. Сын добавляет: «Я с 24 февраля просто не живу. Как и многие из нас». 

Иерусалим. Гуманитарная помощь

Иерусалим тоже протестует. По местным инстаграмам уже разошлись фотографии молящихся у Стены Плача мужчин с украинскими флагами на плечах. Иерусалимский бар Putin Pub впервые за 20 лет существования убрал из своего названия фамилию российского президента. Теперь это просто паб (в интернете уже появилась фейковая картинка с названием Zelensky Pub, но один из совладельцев бара Леонид Тетерин эту информацию не подтвердил; хотя, по его словам, некоторые завсегдатаи настаивают на таком переименовании). 

В культурном центре в иерусалимском спальном районе Гило уже не первый день собирают гуманитарную помощь украинцам. Часть вещей, лекарств, игрушек, средств гигиены, еды отправляется в Украину, часть остается в Израиле — для новых репатриантов. По словам координатора Рахель Вирник, работать сюда приходят жители района, дети из ближайшей школы и участники программы «Маса».

Виталий приехал по «Масе» в Иерусалим в октябре 2021 года вместе с женой. Он из Николаева, жена — из Киева, где они и прожили последние пять лет. Большая часть их семей осталась в Украине. Когда 7 марта начали бомбить Николаев, его мама вышла из подвала позвонить сыну — в этот момент он услышал в трубке взрывы и грохот (женщина не пострадала). В тот же день в Николаеве пропали вода и свет. Родители Виталия — оба врачи — отказываются уезжать и оставлять дом, хотя он уговаривал их еще с того момента, как в прессе заговорили о возможном российском вторжении. Родственники в ответ только шутили. Родители его жены тоже не уезжают — остаются в центре Киева, иногда спускаются в подвал. Все, кроме бабушки — она прячется в ванной.

Сейчас в учебной программе Виталия большинство участников — из России, небольшая часть — из Украины и Беларуси. По его словам, с началом войны отношения в группе ухудшились, некоторые русские с украинцами теперь «не контактируют»: «Видимо, они поняли, что им с нами бессмысленно сейчас общаться». «Была встреча по репатриации для всех участников программы. Русские сидели там, хихикали, обсуждали, ***** [твою мать], как у них курс рубля подскочил. Нас [участников „Масы“ из Украины] это выбешивает. Карточки у них в пластик превратились, деньги им не снять… У меня мама сидит в подвале под обстрелами без воды и света, я пытаюсь ей дозваниваться, проверять, что она цела! А у них, мол, деньги пропадают. Это совершенно разного уровня проблемы». 

Елена с мужем выбирались из Чернигова через Молдову. Вместе с другими репатриантами они живут в отеле «Кейсар» в центре Иерусалима. Скоро к ним должны присоединиться дочери: 15-летняя Карина и 13-летняя Кристина. Они добирались из Киева до Израиля без родителей — вместе со своей религиозной еврейской школой «Симха» и другими членами общины.

Родители из Чернигова сперва не собирались уезжать — не верили, что все будет настолько серьезно, только отправили детей. Сыграл роль случай: знакомые попросили Елену и мужа довезти до границы с Молдовой израильтян — никто из местных украинцев не соглашался это делать. Уже в пути пара поняла, что возвращаться обратно опасно. Они должны были встретиться с девочками на границе, но разминулись. Через некоторое время одна из дочерей прислала сообщение: «Мама, мы в лесу. Тут нет пограничников, связь сейчас пропадет». И через пять часов следующее: «Мама, ты не переживай, все хорошо: мы нашли границу, сейчас пройдем. Там только одно плохо — русские стреляют без предупреждения». 

В назначенное время родители не могут найти девочек в гостинице: из аэропорта сотрудники израильского министерства по ошибке отправили их в другой отель. Елена плачет, волонтеры ее успокаивают. «Мне еще в аэропорту сказали, что нужно запомнить на иврите слово „савланут“ — „терпение“», — говорит женщина. Через какое-то время они находят друг друга и вместе возвращаются в отель. Девочки, ученицы религиозной школы, верят, что сработала молитва «Шма, Исраэль»: читали ее всем автобусом, когда пытались пересечь границу. Елена шутит, что на этот Новый год они с мужем загадали больше путешествовать. «В итоге за день даже две страны посетили — Молдову и Израиль. Когда бы мы еще так собрались, но вот россияне подтолкнули». 

Александр прилетел в Израиль из Киева. Там у него остался бизнес — салоны итальянской мебели, а еще квартира, дача и машина. Все это, как сам Александр говорит, «легло теперь под бомбы, пошло прахом, смыто ураганом». Его дача находится в Ирпени — мост, который ведет к дому, разрушили. Бомба разорвалась в трех метрах от его участка. Сам дом пока цел. «Утром 24 февраля объявили войну, а вечером я уже был на вокзале. Поставил машину в подземный гараж, побросал в чемодан первое, что попалось под руку, и вместе с женой мы поехали на поезде Киев — Пшемысль с пересадкой во Львове. <…> Единственный поезд, который пришел на вокзал 25 февраля, брали штурмом. Это было ужасно: ругань, крики, слезы, некоторые забрасывали детей в вагоны».

Александр с женой не смогли сесть в этот поезд в Львове и поехали до Ужгорода — там на границе тоже была толпа. «Горят бочки, в которые подбрасывают дрова, чтобы греться». Александр простоял в очереди 14 часов, после чего, по его словам, из-за нагрузки у него «отказали ноги». Пока он не знает, надолго ли останется в Израиле.