истории

Зарегистрирована в иностранной Латвии «Медузе» не удалось через суд исключить себя из списка «иноагентов». Зато стало яснее, как будет работать закон (выйти из реестра, видимо, не получится)

Источник: Meduza

В пятницу, 4 июня, Замоскворецкий районный суд Москвы рассмотрел иск «Медузы» к Министерству юстиции России; издание пыталось опротестовать свое включение в реестр СМИ — «иностранных агентов». Суд так и не смог приобщить к делу «доказательства иностранного финансирования» «Медузы»: судье Нелли Рубцовой принесли лишь некую справку «для служебного пользования», которую для Минюста подготовил Росфинмониторинг. «Уже не первый раз с вами такое», — пожурила представителя Минюста судья. Та в ответ сказала, что доказательства, в общем-то, и не нужны, ведь «Медуза» зарегистрирована в Латвии и уже поэтому является получателем иностранных денег. Представитель Минюста также заявила, что закон об «иноагентах» не подразумевает, что необходимо выявить связь между наличием иностранного финансирования и его влиянием на журналистику: «Достаточно просто этих двух факторов». Взяв в конце обсуждения короткую паузу, судья отказала «Медузе» в иске. Спецкор «Медузы» Анастасия Якорева наблюдала за этим процессом, который позволил пролить хоть какой-то свет на то, как будет работать закон о СМИ — «иностранных агентах».

Заседание по иску «Медузы» назначено на девять утра. Начала ждут представляющие интересы «Медузы» адвокаты «Правозащиты Открытки» Оксана Опаренко и Сергей Бадамшин, представитель Минюста Елена Неверова, а также Екатерина Округина из министерства иностранных дел (формально Минюст вносит изменения в список СМИ — «иностранных агентов» по согласованию с МИД).

Суд начинается. В зал входит судья Нелли Рубцова. Для нее такие иски — привычное дело. В марте 2021 года она признала законным включение журналиста Сергея Маркелова в реестр физических лиц — «иноагентов», а в 2020-м отказала ФБК в исключении из реестра некоммерческих организаций — «иноагентов». Кроме того, в 2017 году Рубцова признала законным запрет «Свидетелей Иеговы», а в 2016-м признала законным включение «Мемориала» в реестр все тех же «иностранных агентов». Все эти иски рассматривал Замоскворецкий суд — по месту регистрации Минюста.

Первым выступает адвокат Бадамшин, на нем маска с гербом России. Он говорит, что между иностранным финансированием и журналистской работой нет прямой связи и что одно может никак не влиять на другое.

— Не надо зачитывать исковое заявление. Просто вкратце скажите, что вы именно оспариваете, — прерывает его судья Рубцова. 

— Первое: получение денежных средств. У нас в материалах Минюста не представлено сведений о получении иностранного финансирования SIA Medusa [Project], — говорит Бадамшин. — Роскомнадзор, когда пересылал заявление [Александра] Ионова, написал, что сведениями о получении денежных средств из иностранных источников Роскомнадзор не располагает. 

Решение о внесении «Медузы» в список СМИ — «иностранных агентов» продиктовано «неправовыми политическими мотивами», продолжает Бадамшин, и это подтверждается хронологией событий. Ионов написал заявление в Роскомнадзор (РКН) 20 апреля; это ведомство в тот же день, не проводя никаких проверок, переслало бумагу в Минюст директору департамента по делам некоммерческих организаций Ольге Киселевой («Медуза» — частная компания, — прим. «Медузы»). Уже 22 апреля первый заместитель министра иностранных дел Владимир Титов согласовал внесение издания в реестр «иноагентов».

— Я не знаю, каким образом сообщался РКН с Минюстом, если Минюст получил обращение Ионова 21-го числа, а 22-го МИД уже все согласовал. Использование спецсвязи и фельдъегерской службы для признания обычного СМИ «иноагентом» является злоупотреблением правом — по политическим мотивам, — говорит Бадамшин. — Также в [исковом] заявлении изложено, как признание «Медузы» «иноагентом» противоречит Конституции и федеральному законодательству, нормам международного права. Цель — это дискриминационное положение свободного СМИ, которое не зависит ни от одного государства, ни от одного госисточника, в том числе со стороны иностранных правительств и каких-либо госучреждений. Дискриминация подробно описана в иске.

— В качестве дополнения нами приобщено общение журналиста «Медузы» с известным человеком, «поваром Путина» — это известный бизнесмен Евгений Пригожин, который в пренебрежительном тоне относится к журналисту именно по причине внесения в реестр СМИ — «иноагентов», указывая на принадлежность к этой редакции, — продолжает Бадамшин. — Учитывая изложенное, просим признать незаконным решение Минюста.

(Ранее Евгений Пригожин в ответ на запрос «Медузы» ответил корреспонденту Лилии Яппаровой, что, как «сотрудник СМИ — „иноагента“», она относится к категории «врагов народа», которых «в советское время расстреливали».)

Следующим выступает представитель Минюста Елена Неверова — женщина в белых кедах и в платье с изображением белых кошек. Она говорит, что считает доводы «Медузы» необоснованными:

— Истец не отрицает факт получения иностранного финансирования. Это исключает необходимость доказывания этого обстоятельства.

Неверова также говорит, что из иска «Медузы» непонятно, в чем заключаются «ограничение права на свободу слова», а доводы Бадамшина о недоказанности связи между иностранными деньгами и контентом «Медузы» не имеют значения. 

— Признание истца «иноагентом» возможно без связи получения иностранного финансирования и распространения материалов, — говорит Неверова из Минюста. — Конструкция [закона] такова, что достаточно просто двух этих признаков. 

Затем Неверова говорит, что право на свободу слова и выражение собственного мнения может быть ограничено в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка. И что законы об «иностранных агентах» тоже приняты для обеспечения национальной безопасности.

— Истцом не представлено доводов, почему нормы российского законодательства не соответствуют демократическим стандартам и приняты с целью дискредитации СМИ, — говорит Неверова. 

Затем представитель МИД Екатерина Округина говорит, что поддерживает позицию Минюста. 

— Проверка доводов Минюста о целесообразности включения «Медузы» в реестр «иноагентов» проводилась? — спрашивает ее Бадамшин.

— Что вы имеете в виду, каких доводов? — переспрашивает Округина. — Из министерства юстиции поступил запрос, на который был дан ответ…

— Я задал конкретный вопрос: проверка доводов проводилась или нет?

— МИД действует в рамках своих компетенций, — говорит Округина. 

— Нет, не проводилась, я понял. Если положительного ответа не поступило, я расцениваю как отрицательный. 

— Вы можете расценивать как угодно, — отвечает Округина. 

Суд переходит к исследованию письменных доказательств: сообщений Минюста, МИД, Роскомнадзора — и обращения Александра Ионова в Роскомнадзор.

— Представитель Минюста, в каком документе указано получение иностранного финансирования? — спрашивает Неверову судья.

Елена Неверова говорит, что в министерство поступила информация от Росфинмониторинга, но, поскольку на ней гриф «для служебного пользования», она может представить этот документ только «для обозрения». 

— Но получение иностранного финансирования истцом и не обжалуется, — вновь добавляет Неверова. 

— У нас есть ограничение распространения [документов], только если документ относится к гостайне. Если представитель Минюста представляет документ, прошу дать возможность ознакомиться и нам, — говорит Бадамшин. 

Представитель Минюста настаивает, что может показать документ только судье. 

— Вы обязаны предоставить копию нам, — вмешивается Бадамшин. — Вы и так нарушаете собственную инструкцию: предоставляете этот документ третьим лицам — суду. 

— Уважаемый представитель Минюста, — неожиданно резко говорит судья Рубцова. — Положение Кодекса административного судопроизводства начинается с принципов равноправия сторон и состязательности процесса. Что вы сейчас предлагаете? У нас уже не первый раз с вами такое. 

Елена Неверова начинает нервничать. Она перекладывает документы на столе — и затем придумывает довольно странный аргумент. 

— Уважаемый суд, поскольку «Медуза» является иностранным юридическим лицом и зарегистрирована в иностранной Латвийской Республике, указанное юридическое лицо само по себе уже является получателем иностранных денег, о чем имеются подтверждения в различных интервью руководителей данных организаций. 

Судья на это ничего не отвечает и начинает вслух зачитывать ту самую справку Росфинмониторинга, которую Неверова не хотела показывать защитникам «Медузы». Там сказано, что Росфинмониторингом было выявлено поступление денежных средств на счета латвийской компании SIA Medusa Project от представителей иностранных организаций на общую сумму 81 миллион рублей (как российское ведомство смогло получить эти данные о латвийском предприятии, в справке не говорится).

— Так как это документ ДСП, он не подлежит приобщению к материалам дела, — заканчивает судья Рубцова. — Возьмите [документ], представитель Минюста.

Суд переходит к прениям. Бадамшин вновь говорит, что Минюст не приобщил к материалам дела доказательств получения «Медузой» иностранных денежных средств, а значит, из двух критериев — иностранной регистрации и получения иностранного финансирования — доказан только один. 

Екатерина Округина из министерства иностранных дел, ссылаясь на официального представителя МИД Марию Захарову, говорит, что «признание СМИ „иноагентом“ не влияет на работу с ним МИД»; министерство «как и прежде, отвечает на запросы, дает комментарии, аккредитует на мероприятия».

(МИД России не единственный орган власти в России, к которому «Медуза» обращается за комментариями. В действительности издание регулярно сталкивается с тем, что источники и герои публикаций отказываются давать комментарии и отвечать на запросы, прямо заявляя, что опасаются общаться с «иноагентом». А 3 июня издание VTimes, также признанное «иноагентом», объявило о своем закрытии, поскольку этот статус, помимо потери рекламодателей и персональных рисков для сотрудников, привел к существенному ограничению возможностей заниматься журналистикой.)

— Поэтому все эти доводы о дискриминации, о выборочном отношении, инсинуации по поводу сроков — это не имеет правового значения. Есть требования закона, есть признаки, которым издание соответствует, — заключает представитель МИД.

— Очень хотелось бы, чтобы вы так же реагировали в течение одного дня, давая корреспондентам «Медузы» аккредитацию для работы СМИ в России. Вы многим сотрудникам дискриминационным образом аккредитацию просто не согласовывали. Надеюсь, что впредь дискриминации не будет, как вы и обещаете, — отвечает ей Бадамшин (за годы работы «Медузе» удалось аккредитовать при МИД России только одного сотрудника, несмотря на множество попыток это сделать — и невзирая на то, что в правилах аккредитации установлено, что решение должно быть принято в течение двух месяцев, — прим. «Медузы»).

Судья Рубцова удаляется в совещательную комнату и уже через десять минут возвращается с решением: отказать «Медузе» в иске. Адвокат «Медузы» Сергей Бадамшин будет обжаловать это решение в апелляционной инстанции.