истории

«Пусть злодеев играет Майкл Китон!» Колин Фаррелл — о своем первом семейном фильме «Дамбо», Тиме Бертоне и серьезных темах в детском кино

Источник: Meduza

В прокат вышел «Дамбо» Тима Бертона — семейная лента о летающем цирковом слоне, которого разлучают с матерью и пытаются сделать звездой шоу-бизнеса. Одну из главных ролей в фильме исполнил Колин Фаррелл — он играет фронтовика, потерявшего руку на Первой мировой и пытающегося вернуться к разрушенной мирной жизни. По просьбе «Медузы» журналистка Жанна Присяжная встретилась с Фарреллом в Лос-Анджелесе и поговорила с актером о том, как в его фильмографии картины Диснея соседствуют с драмами Йоргоса Лантимоса, вернется ли он к ролям «плохих парней», а также о том, что заставило его плакать на съемках «Дамбо».

— Кажется, вам свойственны фильмы совсем другого типа — к примеру, сериал «Настоящий детектив», или «Вдовы» Стива МакКуина и «Лобстер» Йоргоса Лантимоса. Как в этом списке появился «Дамбо»?

— Ох, я уверен, что вы и глазом не моргнете, как я вернусь к ролям продажного полицейского, который сидит на кокаине. Конечно же, «Дамбо» отличается от всего того, что в принципе большинство актеров могут сыграть в своей карьере. Я помню, что когда снимался в «Лобстере», мне кто-то сказал, что такая роль мне не свойственна. Но суть в том, что эта роль была в принципе отлична от всех, которые актерам доводилось сыграть, хотя бы просто потому что каждый режиссер — особенный. Йоргос Лантимос — один, а Тим Бертон — другой, а значит и роли в их фильмах будут совсем не похожи.

Темы, которые поднимает Бертон в «Дамбо», — смерть родных, жизнь сироты, жизнь вдовца, потерявшего руку на войне, — все эти жизненные темы сегодня, кажется, поднимают только в независимых драмах европейские авторы. Темы жестокости, алчности, разлучения матерей и детей — это тяжелые темы, но благодаря видению Тима Бертона, его дару визуализации, он может включить их в фильм, рассказать о них зрителю, но при этом не шокировать его и не разжевывать все до мелочей. Ведь «Дамбо» должны посмотреть не только взрослые, он должен быть понятен и детям. И это прекрасно, что Бертон не закрывает глаза на это, — он рассказывает о серьезных вещах, но делает это так, чтобы дети смогли понять, о чем идет речь, переварить и усвоить.

И, конечно, прекрасно наконец-то сняться в фильме, который могут посмотреть мои дети! Я не говорю, что он им понравится, — я не настолько глуп, не буду ничего загадывать! Но я рад, что снялся в фильме, который они в принципе смогут посмотреть.

— Кстати, о Первой Мировой, а ваши бабушки и дедушки не рассказывали о войне? Кто-то из родных участвовал в ней?

— Нет, они сталкивались с другими трудностями.

— И в «Дамбо» и в «Лобстере» вам приходилось управляться практически без рук. Долго тренировались?

— Конечно, я старался дома обходиться одной рукой — чистил зубы одной рукой, снимал брюки, все в таком духе. Моему герою после ампутации приходится переучиваться, но я-то сам знаю, что у меня есть вторая рука. Давайте серьезно, это важно понимать — одно дело представлять, что у тебя одна рука, другое дело — жить с этим на самом деле.

— Тим Бертон всегда снимает фильмы об аутсайдерах. Он часто работает с одними и теми же актерами — Ева Грин, Дэнни ДеВито, Майкл Китон…

— Я не чувствовал себя аутсайдером на съемках, как ни странно, все показалось мне знакомым. Мне не казалось, что меня исключают из группы. Напротив, меня не покидало ощущение, что я присоединился к труппе. Очевидно, что Майкл Китон и Дэнни ДеВито сделали не один фильм с Тимом Бертоном, что прекрасно. Их дружба и близость друг к другу создавали атмосферу на съемочной площадке.

Вы правы, часто, если не всегда, Тим Бертон рассказывает об одиночках, об аутсайдерах и о чувстве изолированности — ведь оно знакомо всем людям так или иначе. Я тоже это испытал в свое время. Я думаю, что это универсальная тема. Что интересно, в фильме показано, как люди жестоки по отношению к Дамбо, — они кричат на бедного малыша, когда впервые видят его уши, больше того, они начинают кидаться в него хот-догами. Это очень жестокая сцена в фильме! Но это именно то, что происходит сегодня и в школах, и на рабочих местах. Такие задиры — настоящие козлы — и в этом нет никаких сомнений. Мы все знаем, в чем заключается человеческая сила, и порой она кроется во внутреннем стержне человека, которого обижали и задирали в прошлом. И «Дамбо» — это история об этом. «Дамбо» рассказывает о доброте, непохожести, нежности, все это — те качества, которые должны культивироваться человеком.

— Как вы думаете, почему слоны часто становятся героями подобных историй?

— Если я не ошибаюсь, они чуть ли не единственные создания в дикой природе, которые по-настоящему оплакивают смерть близких им созданий. 

— Говорят, что киты тоже?

— Логично! Но думаю, что если не говорить о научных фактах, слоны очень эмоциональные создания, если вы их увидите однажды в природе — в своем стаде, вы обратите внимание, как эмоционально остальные на это реагируют, если один испытывает боль. Это, конечно, не очень сочетается с их размером и силой — слоны могли бы быть очень жестокими и опасными животными, но на деле они нежные и добрые создания. Думаю, что именно это и притягивает людей в слонах, овладевает их вниманием, ведь не зря в далеком прошлом именно слонов считали священными животными! 

— А вы в детстве ходили в цирк? 

— Нет! Никогда! 

— И детей не водили? 

— Нет, цирков практически не осталось. Когда я был ребенком, цирк всегда был чем-то нереальным. Сама идея цирка для меня была чем-то сродни бейсболу или жвачке — это было что-то очень американское, хотя у цирка куда богаче история в восточно-европейских странах. Но тем не менее для меня цирк был чем-то американским, как и сахарная вата или аттракцион High Striker, где вы можете измерить свою силу ударом молота — все это было для меня чем-то иллюзорным. Тем, что я видел только в американском кино, но сам никогда не пробовал. Так что, когда мы начали снимать «Дамбо», я был в таком восторге — все то, что мне было интересно попробовать в детстве, о чем я мечтал и что вызывало у меня любопытство, я смог наконец ощутить и перепробовать в фильме Тима Бертона, и на меня нахлынуло столько детских воспоминаний. Съемки в «Дамбо» были по-настоящему прекрасным опытом!

— А тот факт, что вы и сами отец, помог вам справиться с детьми на съемках? Воспитывали своих экранных сына и дочь?

— Воспитывать детей на площадке мне не пришлось, поверьте! Скорее они меня поучали. Например, Нико Паркер (дочь актрисы Тэнди Ньютон — прим. «Медузы») говорила мне, когда я выходил за крестики, на которых мы должны стоять в кадре, или уходил из поля зрения камеры или когда мне просто надо было закрыть рот, а иногда и вовсе подсказывала мне мои же реплики!

— Вы всегда были очень семейным человеком — часто говорите и о своих сыновьях, и о своей семье в Ирландии. Для вас важно, что «Дамбо» — это в первую очередь семейный фильм? Вы из-за этого согласились сниматься?

— Если откровенно, для меня все решилось, когда я услышал словосочетание — Тим Бертон и Дамбо! Боже мой, это же так прекрасно звучит, это же идеальный союз такого визуального режиссера и истории о персонаже, который не просто герой, он легенда. А потом я прочитал сценарий и мне понравилась трогательная история моего персонажа Холта, которая затрагивает очень серьезные темы. Так что я вздохнул с облегчением, когда мне сказали, что я получу эту роль!

— И, наконец, ради разнообразия вы не играете плохого парня!

— Да, пусть этим Майкл Китон занимается. У него получается играть злодея с таким апломбом!

— Вчера я говорила с Дэнни ДеВито, и он обратил мое внимание на то, насколько тема Дамбо — разлучение мамы и ребенка — созвучна тому, что происходит в США, где детей мигрантов отлучают от матерей.

— Конечно, можно провести параллели. В нашем фильме детей разлучают с родителями не раз — во-первых, мои экранные дети разлучены с их мамой, потому что она умерла. И многие дети сталкиваются с этим каждый день! Во-вторых, мои же экранные дети разлучены с отцом, потому что моего героя отправляют на фронт, что опять же испытали на себе бесчисленное количество детей по всему миру — потеряли родителей после войны, причем даже их возвращение с войны не всегда значит, что удастся найти общий язык с отцом-фронтовиком. Война меняет почти всех. И, конечно, есть третий элемент — Дамбо разлучили с его мамой, слонихой Миссис Джимбо. Так что можно провести много параллелей, просто одна из них, о которой говорите вы, более актуальна в наше время и чаще освещается в прессе. Я не думаю, что Тим Бертон сделал это намеренно, но эта тема в «Дамбо» есть — и страшно, конечно, что такое происходит в наше время.

— Говорят, что Тим Бертон для съемок фильма чуть ли не построил цирк в студии. Получается, что вы практически не работали с зеленым экраном? Все декорации были настоящим?

— Мне случалось в жизни работать на по-настоящему необычных съемочных площадках — будь то съемки «Александра», которые никому не превзойти, или «Вспомнить все». Но еще никогда я не заходил на съемки, где меня бы тут же охватывали самые прекрасные детские воспоминания, где я бы снова чувствовал себя маленьким мальчиком, где мне все было любопытно. Такое случилось только с «Дамбо».

Когда я зашел к Тиму Бертону на съемки его парка аттракциона Dreamland, которым по сюжету фильма владеет персонаж Майкла Китона, я обомлел! Все было таким огромным и настоящим, были отстроены настоящие аттракционы — порой в высоту 80 метров, повсюду пахло поп-корном, мигали огни, на съемочной площадке 400 актеров, лошади, восемь раритетных автомобилей Ford, которые выпускали в начале XX века, плюс ко всему еще по площадке сновали 40 жонглеров, акробатов и метателей ножей. Представляете, я захожу и вижу все это. Я, конечно, подумал: «Что за черт?» — но если честно, у меня тут же оказались глаза на мокром месте. Это было так красиво, что трудно было не расчувствоваться и не пустить скупую мужскую слезу! Конечно, через пару дней я начал привыкать и уже не ходил с раскрытым ртом, приговаривая: «Кто-нибудь ущипните меня! Я не верю, что все это происходит не на самом деле!»

— Говорят, что вы согласились на эту роль еще и потому что вы очень любите верховую езду?

— Не могу сказать, что это основная причина, но я действительно люблю верховую езду и мне повезло, что в кино мне не раз удавалось работать с лошадьми. Что еще приятнее, мне разрешили многие трюки выполнять самому, а я это очень люблю!

— Вы довольны сейчас своей карьерой? 

— Сейчас я наверное даже больше, чем когда-либо наслаждаюсь своей работой на телевидении и в кино, но в тоже время мне все меньше хочется проводить время вдали от дома. Раньше все было иначе. Но жизнь такая, сами понимаете. Я доволен своей работой, но часто мое «довольство» скачет от 46% к 59%, а потом к 73% и падает до 13%. А потом бац — и снова 76%, но проходит какое-то время, и я снова опять на 24%. Так что все перемешано. Я действительно люблю то, что я делаю по жизни и мне нравится, что у меня есть возможность зарабатывать на жизнь именно этим делом, я не буду даже преуменьшать своего счастья и жаловаться на свою судьбу не буду!

— Дамбо верил, что может летать, если у него будет магическое перо. А что для вас было таким волшебным пером в карьере?

— Не знаю. Может быть мои брови? Или уши? Хотя знаете, наверное, это мое любопытство. Мне сейчас все интересно и я сегодня гораздо любопытнее, чем когда-либо в моей карьере!

— Неужели вы никогда не перегорали и интерес к работе не пропадал?

— Бывало конечно. Я начал терять интерес к работе довольно давно, но я постарался все проанализировать и даже переехал, так что баланс был восстановлен! Мне кажется, что сегодня, как никогда прежде, мне интересно узнавать о новых проектах и историях. Забавно, но чем старше я становлюсь, тем живее себя чувствую.

— Перед нашим интервью я немного пообщалась с вашими детьми — мы говорили про любимых режиссеров, и ваши сыновья заявили, что оба любят Тима Бертона и Стивена Спилберга. 

— Да они помешались на них! Но это так мило!

— А вы сами какие качества ищете в режиссерах?

— У меня нет четкого ответа на этот вопрос. Но я действительно часто снимаюсь в том или ином фильме просто потому что его режиссирует тот или иной человек. Мне кажется, что мне повезло — нет какой-то одной единственной причины, по которой я работаю с тем или иным режиссером, ну а будь она, я бы ждал, что каждый режиссер будет обладать именно этим качеством, и тогда мне как актеру кранты!

Все режиссеры разные, были и те, с кем я работал шесть недель на съемках и за все это время мы могли поговорить от силы три раза. И это нормально, я верю, что если я делаю что-то не так, они мне обязательно об этом сообщат. А есть режиссеры, с которыми у нас близкие отношения, для которых я могу три недели просидеть в небольшой комнате с другими актерами и отрепетировать каждую реплику. И это тоже прекрасно! Да это утомляет, но мне это нравится. 

Но я вам скажу, есть все же одно качество, которое помогает мне в работе. Это четкое видение. Тима Бертона могут расстраивать какие-то вещи, и тем не менее он не теряет видения своей картины, он точно знает, чего хочет добиться, также, впрочем, как и Йоргос Лантимос и Мартин МакДона («Три биллборда на границе Эббинга, Миссури»), хотя у последнего это не столько визуальное понимание, сколько язык и поведение.

— А как вы прививаете своим детям любовь к кино?

— Я стараюсь показать им такие фильмы как «Инопланетянин» и «Назад в будущее», а также мультфильмы — например, «Историю игрушек». Я стараюсь показывать старые мультфильмы: «Леди и бродягу» и «Книгу Джунглей». Мне кажется, что мне удалось привить им любовь к кинематографу. Кино имеет огромное значение в наших с ними жизнях, я позволил, кстати, своему 9-летнему сыну посмотреть первого «Чужого» совсем недавно! Он теперь хочет посмотреть «Сияние», но я не разрешил, я считаю, что, во-первых, слишком много кровавых сцен для маленького ребенка, а во-вторых, психологически это очень тяжелый фильм. То, в кого превращается герой Джека Николсона — это же ужасно! Так что думаю подождать пару лет прежде чем знакомить их со Стивеном Кингом!

Но кино — это прекрасно, и страсть к нему надо развивать: мои дети очень любят фильмы, и что мне нравится, когда дело доходит до кино — уже не так важно, кто вы. Кинематограф принимает всех, это беспристрастное создание, которое принимает всех с распростертыми объятиями.