истории

Церковь в кольце врагов Делу Pussy Riot пять лет. Как панк-молебен повлиял на РПЦ?

Источник: Meduza

Ровно пять лет назад, 17 августа 2012 года, судья Хамовнического суда Москвы Марина Сырова приговорила Надежду Толоконникову, Марию Алехину и Екатерину Самуцевич к двум годам колонии. Их осудили по статье о хулиганстве за панк-молебен «Богородица, Путина прогони», который они провели в храме Христа Спасителя. Акция Pussy Riot и приговор суда стали важнейшей точкой в истории современной Русской православной церкви. «Медуза» попросила религиоведов Константина Михайлова (Центр изучения религий РГГУ) и Романа Лункина (Институт Европы РАН) по пунктам рассказать о важнейших переменах, которые произошли с РПЦ из-за дела о панк-молебне.

Константин Михайлов

Центр изучения религий РГГУ

В РПЦ искренне считают, что Церковь оказалась в кольце врагов

Если говорить об изменениях внутри самой Церкви, они не столько политические и структурные, сколько мировоззренческие и идеологические. В современной идеологии РПЦ появился очень важный конструкт, который предполагает, что на церковь идут постоянные гонения. Со стороны кажется, что все наоборот: Церковь очень сильна и сама преследует инакомыслящих, но внутри Церкви ощущения другие. Причина тут не только в Pussy Riot, но это дело сыграло большую роль. Сейчас уже многие подзабыли, что процесс над Pussy Riot проходил на фоне других громких историй — например, скандалов с часами патриарха и его квартирой, из-за которых РПЦ сильно критиковали. Это тоже добавило ощущения угрозы, но центральным событием все-таки было дело Pussy Riot. И эта идея — «Церковь в кольце врагов» — это не просто риторика, а именно внутреннее самоощущение многих людей в РПЦ.

РПЦ усилила свои позиции в отношениях с государством

Дело Pussy Riot стало важной отправной точкой для усиления роли Церкви в государстве и, возможно, для всего российского консервативного поворота последних лет. Кроме самых громких последствий — принятия закона об оскорблении чувств верующих — есть и другие: если введение основ православной культуры в школах обсуждалось и до дела Pussy Riot, то сейчас, например, теологию внесли в список научных дисциплин, прошла защита первой диссертации. Мы видим активное участие церковных деятелей в каких-то политических событиях, голос священнослужителей стал слышен в разговорах на темы, которые раньше не предполагали их активного участия. Характерный пример — длящийся уже довольно долго скандал с еще не вышедшим фильмом «Матильда», который в значительной степени спровоцирован депутатом Натальей Поклонской, но при этом активно поддерживается какими-то духовными деятелями. Консервативный крен был и до Pussy Riot, но эта история сильно его ускорила.

Роман Лункин

Институт Европы РАН

РПЦ стала карательной силой

Дело Pussy Riot запустило цепную реакцию: Церковь стала использовать государственные силовые структуры в своих целях. В том числе для того, чтобы показывать свою значимость через процессы по оскорблению религиозных чувств верующих. Екатеринбургская епархия активно участвовала в деле Руслана Соколовского. В Сочи недавно осудили человека за перепост карикатур с изображением Иисуса Христа — и поводом стало письмо одного из священников Краснодарской епархии. И в истории с «Тангейзером» в Новосибирске тоже епархия принимала прямое участие (заявление в прокуратуру написал митрополит Новосибирский и Бердский Тихон — прим. «Медузы»).

Церковь отошла от своего милосердного образа, которым по идее для абсолютного большинства общества она должна обладать — от Церкви ждут милосердия. Наши социологические исследования показывают, что значительная часть молодого духовенства на местах ощутила эту новую политику патриархии, которая оказалась достаточно губительной для широкой миссии православной церкви — главным образом среди молодежи. Потому что Церковь стала ассоциироваться с какими-то карательными акциями и с властью, и это отвращает от нее молодых людей.

РПЦ окончательно противопоставила себя демократической оппозиции

Безусловно, дело Pussy Riot стало символическим поворотом к тому, что православная церковь окончательно противопоставила себя демократической оппозиции. Это стало совершенно очевидно. Еще в 2011 году патриарх заявлял, что мы приветствуем все политические силы, к которым себя относят разные верующие, а в 2012 году [он] уже осуждает всякие выступления и общественные акции — как направленные против существующей власти и неприемлемые.

Появилось много молодых православных, которым не нравится политика РПЦ

После дела Pussy Riot значительная часть общества стала критически относиться к Церкви. Представители патриархии стали заявлять о том, что это такая антицерковная кампания и что критики представляют атеистическую интеллигенцию, которая враждебно относится к Церкви. Но многие критикуют Церковь не с атеистических, а с религиозных, даже можно сказать — с христианских позиций. Если говорить о пропорциях, то эти люди [которые критически относятся к Церкви с неких расплывчатых или общехристианских позиций] составляют около трети — это следует, в частности, из исследований «Левада-центра». То есть это не принципиальные противники Церкви и патриарха Кирилла, а те, кто стремится увидеть некий новый образ Церкви или как-то скорректировать его. Таких людей немало.

Характерно, что Алексей Навальный тоже заявляет, что он православный человек, но при этом он не хочет видеть среди представителей Церкви таких людей, которые действуют как прокуратура. Он как политик с националистическими оттенками и стремящийся играть в том числе на патриотических чувствах как раз очень хорошо чувствует это настроение. Нельзя быть абсолютно неверующим, не православным. Это непопулярно в обществе, маргинально. Нужно быть православным, но при этом критически относиться к Церкви. И как раз после Pussy Riot такая позиция стала популярной.