«Его кровавый проект» и роман от автора «Аббатства Даунтон»: две страшно перехваленные книги о жизни викторианской Британии. И что же читать вместо них?

Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает о двух новых, нашумевших, но, увы, переоцененных романах из жизни викторианской Англии и Шотландии — «Белгравия» Джулиана Феллоуза и «Его кровавый проект» Грэма Макрея Барнета. И в качестве бонуса предлагает пять других отличных книг на ту же тему, которые стоит прочитать. 

Джулиан Феллоуз. Белгравия. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2017. Перевод Е. Кисленковой 

На обложке книги Джулиана Феллоуза начертаны магические письмена, способные почти автоматически переместить ее с полки в руки покупателя: «От создателя „Аббатства Даунтон“». Начертанное — чистая правда: Джулиан Феллоуз (к слову сказать, барон, член Палаты лордов и пэр Англии) в самом деле автор и исполнительный продюсер легендарного сериала, а кроме того успешный романист и обладатель «Оскара» за сценарий фильма «Госфорд-парк». Что же до новейшего (прошлогоднего) романа Феллоуза «Белгравия», то это его любимый, тщательно выпестованный проект, написанный в зените славы и на пике творческой формы. В Англии роман появился одновременно на бумаге и в виде электронного приложения, а сам релиз прошел с большой помпой и сопровождался флешмобами, публичными читками и прочим кордебалетом. 

По сравнению с «Аббатством» Феллоуз сдвинулся по хронологической прямой в прошлое: завязка сюжета относится к 1815 году. Юная София Тренчард, дочь толкового и предприимчивого войскового интенданта, пылко и вполне взаимно влюблена в молодого графа Белласиса, заметно превосходящего ее богатством и знатностью. На балу в Брюсселе накануне битвы при Ватерлоо влюбленные, шокируя общественность, не могут разомкнуть объятий, но наутро молодому графу суждено пасть в бою с Наполеоном, а Софии остаться наедине сразу с двумя бедами: гибелью возлюбленного и — о, ужас! — собственной беременностью. 

В этой точке Феллоуз задергивает занавес для того, чтобы вновь раздвинуть его в 1841 году. София умерла в родах, а ее сын Чарльз вырос в приемной семье добродетельного приходского священника, не подозревая о своем истинном происхождении. Интендант Тренчард разбогател (теперь он строит особняки для лондонских богатеев в модном районе Белгравия) и близок к тому, чтобы проторить тропинку в высший свет, однако счастливой его жизнь не назовешь: единственный сын Тренчарда Оливер — сплошное разочарование, а невестка — и вовсе амбициозная порочная мегера. Что же до родителей покойного графа Белласиса, высокомерных и чопорных аристократов, то и у них проблем хватает: после смерти сына они остались без наследника, и теперь титул и все богатства должны вскоре отойти их ничтожному пьянице-племяннику… Надо ли говорить, что в лучших традициях сказки о Золушке в нужный момент забытый всеми незаконнорожденный внук обоих семейств Чарльз выйдет на авансцену для того, чтобы спасти бабушек от одиночества, наследство от разбазаривания, а очень кстати подвернувшуюся дочку герцога — от несчастливого брака. 

Возможно, в виде мультимедийного приложения «Белгравия» смотрится неплохо (по крайней мере, графика в бесплатной демоверсии весьма впечатляет), но рекомендовать ее в качестве книги можно только людям, способным любой — даже самый безрадостный — материал превращать внутри собственной головы в захватывающее 3D-кино. Идеально зашлифованный плоский текст, плоские и схематичные, сводимые к двум-трем функциональным характеристикам герои, блеклые диалоги — несмотря на обаятельный викторианский антураж и складный сюжет, роман Джулиана Феллоуза производит впечатление затянутой и безжизненной сценарной заявки, ждущей своего режиссера, харизматичных актеров и талантливого костюмера.

Грэм Макрей Барнет. Его кровавый проект. М.: Эксмо, 2017. Перевод Н. Лебедевой

Шорт-лист Букеровской премии, премия Шотландского книжного треста, намертво приклеившееся определение «величайший шотландский роман XXI века», 250 тысяч проданных экземпляров в одной только Великобритании, бестселлер The New York Times, восторги прессы — нашумевший роман Грэма Макрея Барнета «Его кровавый проект» пробуждает в читателе множество надежд и ожиданий, которые оправдывает, прямо скажем, не вполне. Поначалу думаешь, что роман окажется большой — серьезной и умной — литературой. Потом аккуратно адаптируешь ожидания и начинаешь надеяться хотя бы на хороший детектив — но даже этому скромному чаянию не суждено сбыться. Неплохая историко-социальная проза — пожалуй. Добротная стилизация — определенно. Но, в общем, не более того.

В 1869 году шотландский Хайленд (тот самый, про который Роберт Бернс в переводе Маршака меланхолически восклицал «В горах мое сердце!») живет жизнью, с бытовой точки зрения мало изменившейся за последние триста лет. Диковатые фермеры-арендаторы глушат виски в своих убогих полуземлянках, играют в садистский местный хоккей-«шинти», едят хаггис и грубые овсяные лепешки-банноки, откликаются на древние прозвища, а в свободное от всего этого время пытаются выжать хоть что-то из своих каменистых и неплодородных наделов. 17-летний Родрик Макрей, его сестра и их суровый недавно овдовевший отец вязнут в бесконечной и уже почти привычной вендетте с семьей соседа по имени Лаклан Брод. Вражда тлеет много лет, но внезапно вспыхивает с новой силой, когда односельчане избирают Лаклана констеблем, то есть посредником между фермерами и помещиком. И хуже всего, что именно в этот момент у Родрика завязывается нечто вроде юношеского романа со старшей дочерью Лаклана Флорой… Коллизия эта разрешится кровавой бойней, в которой от рук Родрика погибнут три человека, а сам он попадет за решетку. Адвокат Родрика, пытаясь доказать, что его подзащитный невменяем, уговаривает юношу изложить свою версию событий в письменном виде. Однако Родрик оказывается рассказчиком не вполне надежным, и уже на суде вскрываются новые подробности тройного убийства — как бы душераздирающие, но на самом деле разочаровывающе тривиальные. 

Назвать роман Барнета совсем уж бесполезным будет несправедливо. Например, из него можно узнать, что уже в викторианской Англии судопроизводство было устроено на зависть современной России (автор скрупулезно восстанавливает юридическую процедуру той эпохи, и она, надо признать, производит сильнейшее впечатление своей объективностью и логичностью). Кроме того, все, кто находит идею шотландской независимости комичной и несбыточной, смогут узнать, что дело обстоит чуть сложнее: всего сто пятьдесят лет назад шотландцы были совершенно отдельным, обособленным от англичан народом, к тому же жестоко угнетаемым и подавляемым. Однако едва ли эти бонусы можно считать достаточным основанием для того, чтобы на протяжении 350 страниц бороться с трудными гэльскими топонимами и названиями сельскохозяйственного инвентаря без малейшей надежды на катарсис или хотя бы просто эффектную развязку. 

Вместо этого

Мишель Фейбер. Багровый лепесток и белый. М.: Машины творения, 2009. Перевод С. Ильина, М. Салганик

Огромный 900-страничный том Мишеля Фейбера рассказывает историю проститутки по имени Конфетка. Перебравшаяся в столицу из провинции в надежде на лучшую долю, Конфетка сначала проходит все стадии физического и нравственного падения, а после оказывается вовлечена в целый каскад разнообразных событий — от детективных и мистических до мелодраматических. Многолюдный сложносочиненный роман и настоящая энциклопедия викторианского Лондона под одной обложкой. 

Альберт Санчес Пиньоль. Холодная кожа. М.: АСТ, Corpus, 2010. Перевод Н. Авровой-Раабен

Изобретательная и изысканная каталонская подделка под викторианскую развлекательную литературу, умело микширующая приключения с фантастикой, триллером и откровенным галлюцинозом. На рубеже XIX и ХХ веков молодой разочарованный в жизни англичанин приезжает на крохотный остров — по условиям контракта он должен провести там год, выполняя обязанности метеоролога на маяке. Однако в первую же ночь своего пребывания на новом месте герой понимает, что его рутинная на первый взгляд работа совсем не так проста: по ночам из моря выходят таинственные и одержимые жаждой убийства существа, а единственный живой человек на острове — упорно хранящий молчание смотритель маяка, похоже, вовсе не тот, кем кажется… 

Феликс Пальма. Карта времени. М.: АСТ, Corpus, 2011. Перевод И. Новосадской, Н. Богомоловой, Е. Матерновской

Снова затейливая многослойная игра в викторианство — на сей раз испанская. Лондон бурлит от потрясающего нового аттракциона: всем желающим предлагается воспользоваться революционным научным открытием и отправиться в далекое будущее, чтобы стать свидетелем финальной битвы оживших машин и героических борцов человеческого сопротивления. Бессовестный розыгрыш (впрочем, точно ли это розыгрыш?) привлекает внимание, с одной стороны, молодого писателя Герберта Уэллса, а с другой — юного богача, возлюбленную которого убил Джек Потрошитель, и теперь он мечтает любой ценой обратить время вспять и изменить прошлое. Хорошая новость: если вам понравится «Карта времени», то у нее есть продолжение — «Карта неба», а завершающая часть трилогии, по слухам, уже на подходе. 

Питер Акройд. Процесс Элизабет Кри. М.: АСТ, Corpus, 2009. Перевод Л. Мотылева

Редкий псевдовикторианский текст способен обойтись без фигуры Джека Потрошителя — вот и роман Питера Акройда не исключение. В его центре — история легкомысленной старлетки лондонского мюзик-холла и ее сумрачного мужа-журналиста, который с подозрительной детальностью фиксирует в своем дневнике преступления маньяка, прозванного «Големом из Лаймхауса» и убивающего проституток в лондонских трущобах. Питер Акройд — улучшенная версия нашего Бориса Акунина и при этом чуть ли не главный специалист по викторианской Англии; «Процесс» — его самый популярный и известный роман, так что качество, как говорится, гарантировано. 

Ян Мак-Гвайр. Последний кит: В северных водах. Харьков: Книжный клуб «Клуб семейного досуга». Перевод А. Михайлова

Роскошный викторианский нуар, вошедший в десятку лучших книг прошлого года по версии газеты New York Times. Серийные убийства на китобойной шхуне, тайный клад, спрятанный во время Сипайского восстания, герой, погруженный в опиумный туман, и острые клыки нарождающегося английского капитализма — Ян Мак-Гвайр собрал в одной книге все клише классического викторианского фикшна, но при этом сумел наполнить их новым захватывающим смыслом и кипучей жизнью.