истории

Жив — сиди Какие болезни дают право на освобождение от тюрьмы — и почему это право не работает

Источник: Meduza

В начале мая 2015 года жителя города Камышин Волгоградской области Антона Ланшакова приговорили к пяти годам колонии строгого режима по статье о незаконном обороте наркотиков (за продажу марихуаны за 600 рублей). Ланшаков болен муковисцидозом — и по закону имеет право на освобождение от наказания; однако суд этого не учел. По заданию «Медузы» журналист Илья Рождественский выяснил, какие болезни позволяют избежать тюремного заключения, и скольким из десятков тысяч осужденных с этими болезнями удалось выйти на свободу.

«Он один у нас в городе с таким заболеванием. Когда суд начался, мы все медицинские бумаги предоставили, но это как-то эффекта не возымело, — рассказывает мама Антона Елена Ланшакова. — Потом Антон написал апелляцию, но адвокат отговорил ее подавать, чтобы побыстрее приговор вступил в силу и Антона отправили на комиссию в Волгоград. Там ему должны были подтвердить диагноз, и он бы освободился. Но когда его привезли в больницу, врач сказал, что его родители купили все справки, а он теперь отрабатывает. И все».

Антону Ланшакову 24 года. В детстве ему поставили диагноз муковисцидоз. В 2006 году это заключение подтвердили в НИИ пульмонологии. Муковисцидоз — тяжелое генетическое заболевание, при котором поражены все органы, выделяющие слизь: из-за повышенной вязкости и густоты секретов затронуты оказываются бронхолегочная система, поджелудочная железа, печень, потовые железы, слюнные железы, железы кишечника, половые железы. Средняя продолжительность жизни больных муковисцидозом в России составляет 25-27 лет (в Европе — до 50 лет). Чтобы поддерживать состояние, больному муковисцидозом нужно постоянно принимать лекарства — в случае Ланшакова раз в полгода надо проходить переосвидетельствование, в результате которого назначают лечение. Лекарства в России достать трудно — их привозят из-за границы. В заключении нет ни переосвидетельствования, ни нового лечения, ни труднодоступных лекарств.

Ланшаков заочно учился в Волгоградском институте бизнеса, чинил компьютеры, в 2015 году должен был получить диплом. 12 августа 2014 года его оштрафовали на четыре тысячи рублей за курение марихуаны в подъезде, а через некоторое время он стал фигурантом уголовного дела по статье «Незаконный оборот наркотиков» (ч. 3 ст. 30, п. «а,б» ч. 3 ст. 228-1 и ч. 1 ст. 228 УК РФ). 

Пока шел суд, Ланшаков находился под подпиской о невыезде. 12 февраля 2015 года судья Камышинского районного суда Алексей Рагузин приговорил молодого человека к пяти годам колонии строгого режима. Как говорится в решении, в 2014 году оперативники вышли на неизвестного человека, который торговал героином и марихуаной. Из его показаний следует, что однажды он обнаружил рядом с заброшенными дачными участками кусты дикорастущей конопли и сорвал с них несколько листьев. Листья он принес домой, просушил и «перетер руками, тем самым незаконно приобрел наркотическое средство — каннабис, общей массой в высушенном состоянии не менее 18,7662 грамма». Позднее наркоторговец попался на сбыте героина и сдал сотрудникам ФСКН Ланшакова, вместе с которым собирался продать шесть грамм марихуаны (Ланшакову в качестве вознаграждения были обещаны половина от вырученной суммы — и такое же количество травки). В результате оперативники провели контрольную закупку, приобрели у Ланшакова марихуану за 600 рублей, а затем задержали. На суде Ланшаков свою вину признал.

Ни небольшой объем запрещенных веществ, ни смешная сумма, которую подельники собирались выручить за продажу, ни документы, подтверждающие заболевание муковисцидозом и наличие у Ланшакова третьей группы инвалидности, не повлияли на решение суда — обвиняемый был отправлен в изолятор. По совету адвоката Николая Халабуды обжаловать приговор он не стал. Сам Халабуда отказался объяснить, почему он дал такую рекомендацию, сославшись на адвокатскую этику.

30 марта этого года Ланшакова этапировали в исправительную колонию № 1 в Ставропольском крае. Вскоре он был помещен в санчасть — с тяжелой отдышкой, кровохарканьем и резкой болью в груди. В середине мая у Ланшакова появился новый адвокат. Посетить своего подзащитного в ИК он смог 18 мая. По словам Сабинина, в учреждении нет врача-пульмонолога, поэтому Ланшакова так до сих пор никто не осмотрел. Нет там и лекарств: необходимые препараты без холодильника портятся в течение четырех часов, а на зоне нет условий, чтобы их хранить. Впрочем, в управлении ФСИН по Ставропольскому краю эту информацию опровергают: в ведомстве настаивают, что юноша получает медицинскую помощь. Как отмечает Сабинин, Ланшакову дают обычные антибиотики.

19 мая Кочубеевский районный суд, рассмотрев ходатайство защиты, постановил этапировать юношу в ИК-3 для проведения комплексной экспертизы. Искать пульмонолога, который мог бы подтвердить диагноз, все равно придется адвокату.

* * *

По данным на 1 марта 2015 года, в учреждениях ФСИН находились почти 647 тысяч человек. Из них только на учете по туберкулезу — больше 26 тысяч человек, а ВИЧ-инфицированных — 59,5 тысяч. Почти у 55 тысяч заключенных есть психические заболевания. Примерно у двух человек из пяти — сразу несколько тяжелых заболеваний. За первые три месяца 2015 года в службу исполнения наказаний поступили 7829 обращений от осужденных; самой популярной темой — более 20% обращений — стала медицинская помощь. 

Многие из заключенных подпадают под действие 81 статьи Уголовного кодекса, которая гласит, что если у фигуранта дела диагностировано заболевание, указанное в постановлении правительства № 54, он может быть освобожден судом от наказания. В документе «О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью» указан список из 41 группы заболеваний. Среди них туберкулез, некоторые виды рака, сахарный диабет в тяжелой форме, гнойные менингит, нейросифилис, боковой амиотрофический склероз, муковисцидоз, саркоидоз, тяжелая форма ВИЧ и другие. Проблема заключается в том, что, например, разница между двумя стадиями ВИЧ, одна из которых дает право на освобождение, а другая нет, весьма призрачна, и без лечения одна быстро переходит в другую. Окончательное решение принимает экспертная комиссия — она определяет, подпадает ли заболевание под перечень правительства.

Во ФСИН эти цифры, кажется, никого не смущают: в ведомстве не спешат переводить заключенных в гражданские больницы на лечение. Напротив, как объяснял в сентябре 2014 года исполняющий обязанности начальника управления организации медико-санитарного обеспечения ФСИН, полковник Сергей Смирнов, «пенитенциарная медицина является своего рода барьером, позволяющим выявлять, изолировать и лечить больных с такими патологиями как туберкулез, ВИЧ-инфекция, наркомания и многие другие, предотвращая дальнейшее распространение этих заболеваний в обществе». В ведомстве не скрывают, что в колониях и изоляторах содержатся заключенные с тяжелыми заболеваниями. 

Впрочем, представители ФСИН настаивают, что осужденные получают необходимую медицинскую помощь: в пример приводят удаление злокачественной опухоли у зека с папиллярным раком щитовидной железы и операцию по восстановлению позвоночника у осужденной, которая поступила в исправительное учреждение с нарушением функций рук и ног, а после хирургического вмешательства смогла без посторонней помощи покинуть тюремную больницу.

Подобные истории в системе ФСИН — исключения; куда больше трагических случаев. Так, в конце 2013 года стало известно, что в «Матросской тишине» содержится обвиняемый в мошенничестве 31-летний Владимир Топехин, у которого парализованы обе ноги и рука. Он лежал голый под одеялом, ходил под себя в туалет, а подгузники ему приходилось самостоятельно делать из тряпок. По данным общественной наблюдательной комиссии по Москве, медицинскую помощь ему не оказывали с июля 2013 года, когда он был арестован. 13 января 2014-го судья Тверского суда столицы Татьяна Неверова провела выездное заседание в изоляторе: в течение 11,5 часов она рассматривала дело, после чего сразу же огласила решение. Топехин получил шесть лет колонии. Только экстренная жалоба, которую адвокат Светлана Сидоркина подала в Европейский суд по правам человека, помогла исправить ситуацию: в июле Свердловский районный суд Костромы признал, что в стране нет ни одной колонии, где мог бы содержаться парализованный, и освободил Топехина от наказания. К тому моменту у осужденного уже были нарушены функции внутренних органов. 

Вмешательство Страсбургского суда стало решающим и в деле 25-летней Маргариты Чарыковой, из-за врожденного отсутствия прямой кишки пережившей более 60 операций. Инвалидность девушка не оформила, так как хотела быть «как все». В декабре 2012 года у нее дома нашли амфетамин, разбавленный ноотропным препаратом «Пирацетам». Родственники Чарыковой не отрицали, что девушка принимала наркотики, но заявляли, что девушка не занималась их продажей. В изоляторе девушка провела четыре месяца: она почти ничего не ела, но прибавила 13 килограмм; живот раздулся, появились тошнота, головные боли и стойкий запах гноя. В госпитале при «Матросской тишине» разводили руками и говорили, что помочь ничем не могут. После запроса из ЕСПЧ следствие попросило не продлевать девушке арест, и в апреле 2013 года ее выпустили под подписку о невыезде. В сентябре она получила 6,5 лет условно. 

* * *

Даже если у осужденного действительно диагностирована болезнь из списка, это не означает, что его автоматически отпустят. Тяжелые заболевания не помешали судам держать в заключении топ-менеджера ЮКОСа Василия Алексаняна, юриста и аудитора компании Firestone Duncan Сергея Магнитского, предпринимателя Веру Трифонову и многих других. Как обращает внимание адвокат Андрей Сабинин, в 81 статье УК РФ говорится, что заключенный не «должен», а «может быть освобожден». Последнее слово остается за судом, который запрашивает характеристику ФСИН на осужденного и выслушивает мнение прокурора.

«Колония не заинтересована в том, чтобы держать у себя на ладан дышащего зека, потому что он может умереть, а смерть в колонии — это отрицательный показатель для ФСИН. Кроме того, пока он не умрет, за ним надо обеспечивать уход. Плюс он еще и не работает, — объясняет руководитель правозащитной организации „Агора“ Павел Чиков. — Ведомство совсем не возражает, чтобы избавиться от больного заключенного. Однако всегда, кроме единичных случаев, против выступает прокуратура, мотивируя это тем, что человек не раскаялся, своей вины не признал, у него есть взыскания и медпомощь он может получать и на зоне».

По словам Чикова, несколько тысяч осужденных в год обращаются с ходатайством об освобождении от наказания по болезни. В 2014-м на свободу вышли около 400 человек. Например, в Татарстане освободились всего четверо, за двоих из них в течение долгого времени сражались правозащитники. Эту статистику подтверждают и данные, предоставленные Судебным департаментом при Верховном Суде. А среди примерно 150 постановлений судов по 81 статье УК РФ, которые занесены в базу «Росправосудие», нет ни одного решения в пользу заключенных, но есть несколько постановлений, в которых говорится об отмене ранее вынесенных решений об освобождении от наказания по здоровью — и о направлении дела на пересмотр. 

Эта статистика вряд ли может порадовать адвоката Андрея Сабинина, защищающего Антона Ланшакова, больного муковисцидозом. Сабинин отмечает, что колония, в которой содержится Антон Ланшаков, за последнее время отпустила только одного больного старика.

«Все силовики и судьи загнаны в ловушку: любое решение в пользу человека воспринимается как подозрительное и коррупционное. „А чего никто не отпускает, а ты отпустил? Наверное, тебе взятку дали!“ — рассуждает Павел Чиков. — Вот такой подход. И легче не отпустить заключенного. Ну и что, что он потом умрет, кого это беспокоит? Как говорят американцы, shit happens».