На кого бы еще подписаться в инстаграме? Может, на современных российских художников? Восемь интересных аккаунтов: арматура, аппликация, вышивка с мемами, бодипозитивные натюрморты и многое другое

По просьбе «Медузы» критик Антон Хитров рассказывает о восьми российских художниках, за которыми можно следить в инстаграме — особенно, если вы подумываете стать коллекционером. Но даже если нет — подписаться все равно стоит. В списке — только молодые авторы: художники постарше предпочитают другие платформы.

Владимир Абих

Уличное искусство давно вышло за рамки герметичной субкультуры: сегодня один и тот же человек может нелегально рисовать на стенах, участвовать во вполне законных фестивалях стрит-арта, выставляться в музеях и продавать картины с аукциона. Художники, работающие на улицах, перестали ограничивать себя законами жанра — теперь они развивают идеи, родившиеся в XX веке в мастерских и академических кабинетах.

Владимир Абих — именно такой автор: с концептуализмом у него гораздо больше общего, чем с олдскульными граффити. Абих иронизирует над новыми правилами игры в теперь уже легальном стрит-арте, критикует городскую среду, размышляет об отношениях искусства со зрителем в эпоху соцсетей, а в самой остроумной своей серии «Субтитры» — превращает улицу не то в тотальный спектакль, не то в живое кино. Лаконичные желто-черные надписи задают пейзажу драматургию и полностью подчиняют его себе: так художник возвращает себе контроль над городом.

Константин Бенькович

Любимый материал Константина Беньковича — арматура — вызывает исключительно мрачные ассоциации: решетки, пустыри, уличное насилие. Блестящий выбор, если ваша художественная стратегия — дискредитировать расхожие символы, от двуглавых орлов до продуктовых тележек. Либо, наоборот, добавить им драматизма: образы, связанные с борьбой, как, скажем, балаклавы Pussy Riot, от перерождения в стали только выигрывают.

Самые известные работы Беньковича — уличные: российский триколор на Миллионной улице в Петербурге, герой аркадной игры Pac-Man, пожирающий знак рубля по соседству с вывеской «Сбербанка» и маска на Большом Москворецком мосту, отсылающая к «Крику» Эдварда Мунка — неофициальный мемориал Борису Немцову, убитому на этом самом месте.

Саша Браулов

Художник и дизайнер Саша Браулов, как и многие другие специалисты, озабочен судьбой советской авангардной архитектуры 1920-х и 1930-х годов: в России ее ценность очевидна далеко не всем, поэтому памятники гибнут один за другим. Пропагандировать авангард Браулов решил по-своему — через вышивку, которой увлекается с детства.

Изображая рабочие клубы, дома-коммуны и фабрики-кухни, художник следует заветам их авторов. Авангардисты в свое время отказались прятать инженерное решение за декором, разглядев эстетические возможности в бетонных плитах и стальных балках. Точно так же Браулов относится к ниткам. Ему не нужна подробная, технически виртуозная картинка — он вышивает большими, грубыми стежками, которые прекрасно подчеркивают динамику здания. Художник работает над серией «Вышивай архитектуру авангарда» уже пять лет, сегодня в ней больше двухсот работ.

Данини

Данини рассказывает о реальности на своем родном языке — языке мемов и знакомых с детства старых интерфейсов. Глядя на советский ковер с оленями или на вездесущий бетонный забор ПО-2, она представляет диалоговые окна: одно призывает остаться дома, другое сигнализирует, что вы не контролируете систему (то есть облик собственного города). Кропотливый ручной труд — такой, как вышивка или рисование — придает заурядным цифровым образам непривычную ценность и помогает наполнять их новыми, поэтическими смыслами.

Изобретательные костюмные перформансы Данини время от времени тоже перекликаются с виртуальной культурой. Например, ее четвероногие безголовые существа похожи на растиражированных в интернете «неправильных» животных вроде ополовиненного кота. Сама художница сравнивала один из этих образов со сбоем программы: метафора, к которой Данини возвращается снова и снова, в каких бы жанрах она ни работала.

Зина Исупова

Те, кто заходил в последнее время в сувенирную лавку музея «Гараж», наверняка узнает аппликации Зины Исуповой. Если бывает бодипозитивный натюрморт, то это он. Художница изображает заурядные вещи, которые вы непременно спрячете, когда вашу квартиру будут фотографировать для интерьерного журнала: провода, хозяйственные губки, полные пепельницы.

Исупова — промышленный дизайнер наоборот. Она не совершенствует утилитарные предметы, а помогает принять быт, как он есть, с его неизбежным хаосом. Трудоемкая техника аппликации как нельзя лучше отвечает этой задаче: чем тщательнее художница вырезает из цветной бумаги какую-нибудь тень от розетки или блик на вакуумной пачке, тем интереснее становятся для нас эти вещи (по сути, принцип тот же, что и у Данини с ее рукодельным интерфейсом).

Маша Сомик

Мы привыкли, что современное искусство — это непременно что-то парадоксальное и (в идеале) критически заряженное. Но бывает и по-другому. Художница и татуировщица Маша Сомик разрешает себе заниматься простым, непосредственным и жизнерадостным искусством, способным на почти терапевтический эффект (недаром сеть клиник «Чайка» заказала ей декор для кабинетов педиатрии).

Разножанровые работы Сомик обманчиво напоминают детские рисунки, хотя на самом деле требуют немало технического мастерства: например, такой энергичной формы совсем не легко добиться. Что бы художница ни создавала — скульптуру, графику, настенную живопись или коллаж — вы безошибочно узнаете ее стиль: яркие краски, небрежные штрихи и мазки на контрасте с четкими контурами, цветы, похожие на пятна, и пятна, похожие на цветы. Ну и гепарды, конечно.

Ольга Шурыгина

Если можно описать работы Ольги Шурыгиной одним словом, то это слово — преемственность. Шурыгина нашла свою тему, когда навещала бабушку в Узбекистане: та всю жизнь занималась текстильным дизайном, и ткани, сделанные по ее эскизам, часто встречаются в работах ее внучки. Путешествуя по стране, художница фотографировала женщин за работой, поля, холмы — а потом печатала кадры на плоских тарелках. В этой серии под названием «Шузбекистан» керамика, символ народной узбекской культуры, соединяется с советским ретро (Шурыгина изучала продукцию местных фабрик) и неприукрашенным сегодняшним бытом. Жизнь в изображении художницы оказывалась непрерывной: в настоящем отражалось вечное. 

Сейчас Шурыгина продолжает работать с семейным наследием и народными традициями в самых разных форматах: например, прошлой осенью она собрала по всему Узбекистану три тысячи тарелок и выложила ими дно высохшего Аральского моря.

Your mumʼs knight

Единственные авторы в этом списке, которые работают не в Москве и не в Петербурге. Группа Your mumʼs knight из Нижнего Новгорода объединяет трех художников с непохожим бэкграундом: Ксюша Ласточка училась на мультипликатора, Максим Трулов и недавно примкнувший к команде Иван Серый вышли из уличного искусства. Трио выступает в разных форматах — керамика, скульптура, стрит-арт и так далее. Недавно они оформили развалины павильона «Шестигранник» в столичном Парке Горького — будущую площадку «Гаража».

В работах Your mumʼs knight, несмотря на мультяшность, нет постмодернистского сарказма, как, например, у Джеффа Кунса или Пола Маккарти. Их условная, монохромная рисовка ничего не высмеивает и ни на что не ссылается — она на сто процентов авторская, а значит, у нее нет никакого второго дна. Когда Ксюша Ласточка изображает нелепого героя с большими ушами, склонившегося над могилой, это выглядит как искренний разговор об утрате — просто без пафоса. В поп-культуре самый близкий родственник Your mumʼs knight — культовый сериал Cartoon Network «Время приключений», который заставлял зрителей не на шутку сопереживать говорящим конфетам. Рассуждать о постиронии как о главном стилистическом приеме миллениалов давно стало общим местом, но работы нижегородской арт-группы невозможно понять без этой концепции.