Командующий военно-морским флотом Германии Кай-Ахим Шёнбах ушел в отставку после ряда высказываний, которые немецкая пресса сочла пророссийскими и неприемлемыми в условиях кризиса вокруг Украины. Но подобного рода заявления не редкость среди немецких политиков — наоборот, они появляются почти каждый день и отставка Шёнбаха скорее исключение. В связи с этим в Германии говорят об очередном всплеске «путинферштеерства». Термин, образованный от фамилии российского президента и глагола «понимать» (verstehen), появился в обиходе еще 15 лет назад и сейчас переживает уже третью волну популярности в немецкой прессе. «Медуза» рассказывает о том, кого журналисты называют «путинферштеерами» — и с чем связано особое сочувствие как минимум части немецкой элиты к внешнеполитической позиции Кремля.
21 января немецкий вице-адмирал Кай-Ахим Шёнбах, командующий военно-морскими силами Германии, посетил индийский оборонный аналитический центр в Нью-Дели. Он выступил с докладом, а затем стал отвечать на вопросы сотрудников центра. Когда вице-адмирала спросили об отношении Германии к расширению НАТО, тот увлекся настолько, что явно забыл, на какой конкретно вопрос отвечает, и заявил среди прочего что пора признать: Крым никогда не вернется в состав Украины, а Владимиру Путину нужна не украинская территория, а уважение, «которого он и заслуживает». Германии (да и Индии тоже) Россия необходима как союзник в противостоянии с Китаем. У индийского собеседника Шёнбаха добрые слова в адрес России, судя по трансляции в YouTube, вызвали полный восторг. А вот на родине выступление вице-адмирала, которое моментально разошлось на цитаты в соцсетях, восприняли, мягко говоря, неоднозначно, и ему пришлось извиняться. Спустя несколько дней Шёнбах вынужден был уйти в отставку.
Трансляция выступления вице-адмирала Кая-Ахима Шёнбаха в индийском аналитическом центре
Manohar Parrikar IDSA
Высказывания вице-адмирала — классический образец того, что в Германии называют путинферштеерством. Это ироничный термин, несущий скорее негативный оттенок. Его суть — с точки зрения оппонентов — в оправдании агрессивной внешней политики России тем, что она должна защищать собственные интересы (или как минимум в отказе однозначно осуждать эти действия). Как правило, к этому слову прибегает немецкая пресса, исторически более критично относящаяся к России и Путину, чем политики и общество в целом (к примеру, 62% немцев поддерживают укрепление сотрудничества между ЕС и Россией). Шёнбах совсем не одинок: немецкие политики едва ли не всех партий — кроме, пожалуй, «Зеленых» — позволяли себе (как правило, без всякого ущерба для дальнейшей карьеры) и более пророссийские заявления.
Только 12 января глава парламентской фракции социал-демократов (представитель которых Олаф Шольц возглавил новое правительство ФРГ) Рольф Мютцених заявил, что хоть и «не разделяет», но «понимает» ощущение угрозы, которое испытывает Россия, поскольку военный бюджет НАТО «больше во много раз». В последние недели похожие заявления звучат со стороны немецких политиков чуть ли не каждый день. Это не остается незамеченным в мире: не случайно два британских самолета с поставками вооружения Украине 18 января полетели не напрямик через Германию, а обогнули немецкую территорию через Данию, а украинское издание «Европейская правда» опубликовало 24 января редакционную статью под названием «Германия толкает к войне и уничтожает свое будущее в Украине. Это нужно остановить».
Действительно, хоть вице-адмирал и ушел в отставку, но поплатился он, вероятнее всего, не за саму свою точку зрения, а за то, где (международная площадка) и когда (российские войска концентрируются у границ Украины) он ее высказал. В принципе, это, скорее всего, не помешает даже его политической карьере — ни для одной политической партии (кроме тех же «Зеленых») такие высказывания не делают его «персоной нон грата». Вице-адмирала уже поддержал бывший генерал-инспектор бундесвера (это высшая офицерская должность в немецкой армии) Харальд Куйат.
По словам берлинского политолога Дмитрия Стратиевского, «путинферштеерство» в той или иной форме присуще многим офицерам немецкой армии. Тот же Куйат работает в аналитическом центре «Диалог цивилизаций», основанном в Берлине бывшим главой РЖД Владимиром Якуниным.
«Харальд Куйат — классический „путинферштеер“. Я был с ним на политическом ток-шоу в 2019 году, мы даже вместе попили кофе. И его позиция — абсолютное „путинферштеерство“. Россия — другая, давайте не будем ей навязывать нашу западную демократию, пусть эти русские занимаются чем угодно, главное, чтобы не было войны, нам шел газ и все было тихо, — вспоминает Стратиевский. — Военные хоть и готовятся к войне, но войны не хотят. Они находятся на переднем краю, у них обостренное восприятие вероятности какого-либо военного конфликта. И у многих остались элементы блокового мышления. Они видят в России инкарнацию Советского Союза, они помнят начало 1980-х, когда мы стояли на грани ядерной войны, и не хотят повторения. Им проще разменять Украину на примирение».
От Шредера до феминисток
Единственным немецким политиком, репутацию которого по-настоящему сгубила близость к России, остается бывший канцлер Герхард Шредер. В 2005 году, проиграв выборы, он начал работать в компании — операторе газопровода «Северный поток» — всего через пять месяцев после того, как, еще возглавляя правительство, он одобрил строительство. Перевоплощение высокопоставленного немецкого политика в высокооплачиваемого российского лоббиста (уже несколько лет он возглавляет совет директоров «Роснефти») показалось немцам все же слишком быстрым. В 2020 году, после отравления Алексея Навального, 53,4% немцев выступали за то, чтобы Шредер оставил свой пост в российской государственной компании (чего делать тот, судя по всему, не собирается).
Слово «путинферштеер» широко распространилось в 2007 году на фоне первого при Путине обострения отношений между Россией и Германией, которое журнал Der Spiegel даже назвал (пожалуй, несколько преждевременно) «ледниковым периодом». Грузия и Украина тогда стремились в НАТО, США планировали строительство в Польше и Чехии системы противоракетной обороны (ПРО), Россия чувствовала, что кольцо еще не врагов, но уже и не друзей сжимается — и в Германии нашлись политики, которые готовы были разделить эти опасения. Когда международное напряжение закончилось войной в Южной Осетии, число «понимающих» Россию резко снизилось и само это слово ушло из политического обихода.
«Вторая волна» популярности этого слова в немецкой прессе пришлась на весну 2014 года — после ввода российских войск в Крым. Тогда бывший вице-президент Еврокомиссии Гюнтер Ферхойген называл членов нового украинского правительства «настоящими фашистами», правые из «Альтернативы для Германии» и левые из партии «Левые» поддержали Россию практически в полном составе, а Армин Лашет, едва не ставший в 2021 году канцлером Германии, говорил о «демонизации» Путина в Европе. Даже одна из самых известных феминисток Европы Элис Шварцер опубликовала статью «Почему я, несмотря ни на что, понимаю Путина». Короткий ответ: потому что Запад всегда смотрел на Россию свысока и расширял НАТО, угрожая Москве.
«Многим моим собеседникам — их фамилии хорошо известны в Германии, — в разгар событий в феврале, марте, апреле 2014 года было тяжело признать, что Россия в данный момент проводит агрессивную политику. Признаться в первую очередь самим себе. Они все время пытались найти какие-то оправдания тому, что произошло. Они не могли сказать, что Москва действует правильно, это противоречило их мировоззрению. Но сказать, что Москва действует неправильно и Россия аннексировала Крым, они тоже не могли, потому что это для них означало крушение фундаментальных ценностей: это же та самая страна-жертва, на которую мы напали и которой мы причинили столько страданий», — вспоминает Дмитрий Стратиевский.
После того, как за присоединением Крыма последовала полномасштабная война на востоке Украины, поддержка Путина в Германии снова стала уделом маргиналов — и в СМИ опять забыли о том самом слове.
Третий всплеск разговоров о «путинферштеерстве» пришелся на конец 2021 — начало 2022 года, когда Россия вновь публично объявила себя жертвой тихой агрессии, окруженной сужающимся кольцом врагов. По крайней мере, часть немецкой элиты готова рассмотреть эту интерпретацию событий всерьез.
Причины «путинферштеерства» — чувство вины и вера в дипломатию (а также «Северный поток»)
Одна из причин — сохраняющееся чувство исторической вины перед Россией за гитлеровское вторжение. «Уже четыре поколения выросли в этом векторе, в этой системе координат исторического чувства вины. Из этого очень тяжело выйти», — объясняет Стратиевский. Причем это историческое чувство вины редко переносится на Украину, хотя война шла и на ее территории. «В умах миллионов и миллионов немцев по-прежнему сидит: Россия равно Советский Союз. Мы убивали русских, мы несем ответственность перед русскими. С этим постоянно встречаешься», — говорит политолог. Ситуация начала меняться после 2014 года, но в глазах части немецкой элиты Украина до сих пор не обрела собственного значения: когда в разгар предвыборной кампании один из лидеров «Зеленых» Роберт Хабек ездил на линию соприкосновения украинских войск с сепаратистами в Донбассе и позировал там в каске, его тут же обвинили в игнорировании исторической вины немцев.
При этом немецкое «путинферштеерство» чаще всего (за исключением откровенных маргиналов с правого и левого флангов) не означает одобрения внутренней политики России или сложившейся в стране системы власти. Даже у вице-адмирала Шёнбаха, судя по его другим высказываниям в индийском аналитическом центре, нет никаких иллюзий относительно российской демократии. Негативно высказался он и о российской агрессии. «Они сами по себе демократы, люди западного толка, которые поддерживают демократическую, правовую, плюралистическую систему. Но они отрицают возможность простого переноса этой системы в Россию — пусть русские занимаются своими делами, главное, чтобы они не создавали нам проблем», — говорит Стратиевский.
За «путинферштеерством» стоит большая историческая традиция. С конца 1960-х годов, когда канцлер Вилли Брандт инициировал «новую восточную политику», немецкая дипломатия тратит очень много сил на наведение мостов между Западом и Востоком. «Германия, еще старая [Западная] Германия, сознательно выбрала себе путь главного „голубя мира“ Европы — это политическая миссия, даже какое-то мессианство. Плюс немецкая внешняя политика строится на дипломатии любой ценой: плевать о чем, давайте говорить. А если говорить не о чем, давайте все равно говорить!» — объясняет Стратиевский.
Такой подход нашел поддержку в элите восточных, бывших коммунистических, земель, присоединившихся к ФРГ вскоре после падения Берлинской стены. Партия «Левые» — прямая наследница прежних властей ГДР — концентрирует в своих рядах тех «путинферштееров», которые отказываются видеть, что путинская Россия мало напоминает Советский Союз, который они успели посетить (и полюбить) в годы советско-германской дружбы. Но такая инертность восприятия — проблема не одних только «Левых»: в малоподвижной немецкой системе власти, где политики могут ждать министерского поста по 30–40 лет, старые схемы восприятия живучи как мало где. К тому же при прочих равных немецкий избиратель, скорее, проголосует за того, кто громче пообещает дружить с Россией. Дмитрий Стратиевский, с учетом слабого интереса граждан Германии к внешней политике, называет российскую карту «некозырной десяткой или валетом предвыборной колоды».
Когда новое правительство Олафа Шольца формулировало свою (довольно размытую) стратегию в отношении России, оно не придумало ничего лучше реинкарнации «новой восточной политики», то есть старой идеи, что партнер может измениться благодаря сближению с ним. Неудивительно и то, что все парламентские партии (кроме «Зеленых»), несмотря на раздражение Киева и Варшавы, в принципе, поддерживают запуск газопровода «Северный поток — 2», который уже построен, но пока не начал работать. Более того, в правительстве, похоже, нет единого мнения, стоит ли отказываться от газопровода в случае нападения России на Украину.
В Германии его запуск воспринимают не только как способ решить собственные топливные проблемы на время «зеленого перехода», но и как инструмент, с помощью которого можно оказывать влияние на Россию. «Бабло победит зло», — резюмирует Стратиевский популярное в немецкой элите мнение.
В принципе, в пользу такого подхода говорит исторический опыт: после двух десятилетий «восточной политики» Вилли Брандта Советский Союз пошел на демократические реформы, а сама Германия воссоединилась. Но если посмотреть на более свежие события, то предыдущий проект такого рода — инициированное теми же социал-демократами «Партнерство ради модернизации» 2010 года, — по сути, забылся после возвращения (после короткого перерыва) Владимира Путина на пост президента и присоединения Крыма.
Нельзя сказать, что вся немецкая элита однозначно подвержена этим настроениям. Есть те же «Зеленые», а при Ангеле Меркель Германия была среди главных инициаторов санкций против Кремля. В дни нынешнего кризиса 73 немецких эксперта подписали опубликованное 14 января в издании Die Zeit открытое письмо к немецким властям. В нем содержалось требование более четко занять сторону Украины и перестать «умиротворять Россию». Но характерно, что среди подписавших письмо мало кто вовлечен в реальные политические процессы (в частности, там нет никого из лидеров «Зеленых») и почти нет новых имен — большинство этих интеллектуалов занимают жесткую позицию годами, а некоторые — десятилетиями, и возможность большой войны с Россией не прибавила ей популярности.
Путинферштееры и руссландферштееры
Существует еще похожий термин «руссландферштееры» — от Russland (Россия) и verstehen (понимать). Он звучит мягче и не полностью идентичен «путинферштеерству». Однако для упрощения мы не будем в этой статье учитывать эту тонкую разницу, в конце концов, внешняя политика России в последние два десятилетия связана с именем Путина.
Вилли Брандт (1913–1992)
Был канцлером Германии с 1969 по 1974 год и много сделал для улучшения отношений между западным и восточным блоками. Именно при нем ГДР и ФРГ официального признали друг друга. Одним из центральных моментов немецкой истории второй половины XX века считается эпизод, когда он встал на колени перед монументом в Варшавском гетто, признавая вину немцев за убийство миллионов евреев.
Точно не случайно?
Для того, чтобы доставить Украине военный груз через воздушное пространство Германии, британским самолетам требовалось специальное разрешение немецких властей. Однако британцы не стали его запрашивать и просто облетели Германию с северной стороны, не пересекая немецкую границу. Издание Bild считает, что это могло быть сделано из нежелания ставить Германию, которая против военной помощи Украине, в неудобное положение.