истории

«Аллея кошмаров» — самый мрачный фильм Гильермо дель Торо Брэдли Купер в роли медиума-шарлатана в страшном цирке, откуда исчезло все волшебство

Источник: Meduza

В российский прокат вышла «Аллея кошмаров» — нуар Гильермо дель Торо о мошеннике и психиатре, которые объединились, чтобы обманывать людей: они делают вид, что читают их мысли. «Медиума» играет Брэдли Купер, его напарницу — Кейт Бланшетт. Также в картине снялись Уиллем Дефо, Тони Коллетт, Ричард Дженкинс и Руни Мара. Кинокритик Антон Долин рассказывает, как режиссер осваивает новый жанр — и почему фильм без волшебства оказался его самой страшной картиной.

Мексиканец Гильермо дель Торо снял множество фильмов в настолько разных жанрах, что могло показаться, будто их объединяют лишь визуальный перфекционизм, страсть к сверхъестественному и мрачное чувство юмора автора. В его копилке — вампирский боевик («Блейд-2»), хоррор («Мутанты»), кинокомикс («Хеллбой», «Хеллбой 2»), викторианская готика («Багровый пик»), неоготика («Хребет дьявола»), сказка («Лабиринт фавна») и политическая лавстори («Форма воды»). Однако первый нуар дель Торо «Аллея кошмаров», в котором режиссер начисто отказывается от мистической составляющей, отчетливо проговаривает сквозную идею всего его творчества. Черти, вампиры, призраки, демоны и мутанты бывают довольно жуткими, но нет никого порочнее и опаснее человека. Поэтому «Аллея кошмаров», в которой на экране — одни только люди, еще и самый мрачный фильм Гильермо дель Торо. 

Жанровая составляющая здесь преподнесена неиронично и фундаментально — не случайно, ведь фильм поставлен по одноименному роману Уильяма Линдси Грэшема, написанному в «нуарном» 1946-м и экранизированному уже в 1947-м Эдмундом Гулдингом. Впрочем, дель Торо настаивает: его версия — не римейк, а новая экранизация, более точная по отношению к первоисточнику.

Герой, некто Стэн Карлайл (Брэдли Купер в своей второй за месяц блестящей роли после «Лакричной пиццы»), — одинокий мужчина с туманным прошлым, о котором он предпочитает не распространяться, и анекдотическим самомнением. Оно и заведет Стэна в тупик, когда на его пути встретится холодная блондинка с говорящим именем, доктор Лилит Риттер (в роли роковой красавицы — пугающе неотразимая Кейт Бланшетт). Их сложные отношения, рождающиеся на фоне роскошных ардекошных зданий и интерьеров Баффало, — еще и поединок между шарлатаном-«менталистом», который при помощи умелых трюков читает мысли, и профессиональным психоаналитиком, которая твердо знает, что торговать секретами выгоднее, чем кормить публику иллюзиями. 

Дель Торо не был бы собой, если бы не добавил к нуару элементы иного, контрастного жанра — сюжетно важного и для романа, но именно в фильме выведенного на первый план. «Аллея кошмаров» — ярмарочное или цирковое кино в духе «Уродцев» Тода Броунинга, «Человека-слона» Дэвида Линча и двух версий «Дамбо», анимационной и игровой.

Иные актеры в этом аляповатом, красочном, выразительном и одновременно фальшивом мире смотрятся как влитые — например, играющий плутоватого хозяина цирка Уиллем Дэфо, органичный в роли добродушного силача Бруно любимчик режиссера Рон Перлман, а также Марк Повинелли в роли карлика Колосса. Другие («электрическая девушка» Руни Мара, пара пожилых медиумов — Тони Коллетт и Дэвид Стрэтерн) показывают себя с неожиданной стороны.

В центре этого пасьянса — заросший, грязный, жуткий, способный лишь бормотать фразу «Я не такой!» специальный аттракцион, так называемый «человек-зверь». Если остальные циркачи играют перед доверчивой толпой роли, то опустившийся пьяница, живущий в клетке и на потребу зрителям перегрызающий глотку живой курице, — человек в его самой примитивной, очищенной от стыда, совести и примет цивилизации форме. Ему остались только инстинкты. Присоединившийся к балагану Стэн гадает, как можно было дойти до такого состояния? Своеобразным ответом на вопрос становится его собственная судьба.   

Не раскрывая подробностей интриги — впрочем, довольно предсказуемой — этого восхитительно тягучего, патологически живописного, чрезвычайно дискомфортного фильма, можно констатировать, что Гильермо дель Торо, исключив из своей вселенной магию, убрал оттуда и надежды на хэппи-энд.

Вообще же «Аллею кошмаров» хочется трактовать не как моралите о гордыне или психоаналитическую притчу об эдиповом комплексе (оба прочтения более чем законны), а как картину о природе кинематографа и искусства в широком смысле. С несвойственным ему прежде и, возможно, возрастным хладнокровием режиссер изучает границу, за которой благотворные фантазии и спецэффекты превращаются в прямую ложь, служащую корыстным целям обманщиков. Как отделить утешительные сказки, которые всегда любила публика, от циничных и выгодных манипуляций? Для режиссера, совсем недавно впервые получившего «Оскар» именно за такую сказку, это отважный вопрос. Но он касается не одного дель Торо, а всего Голливуда. 

Мистика — любимое орудие мошенников, персональные травмы и драмы — питательная среда для расчетливых негодяев, а всеобщий эскапизм — слабое место социума, переживающего кризис. Фоном событий в «Аллее кошмаров» становятся Великая Депрессия и Вторая мировая война. В этом мире, где цена жизни — ломаный четвертак, каждый, от бесправного циркача до респектабельного миллионера (в этой роли блистателен неузнаваемый Ричард Дженкинс), рискует моментально превратиться в «человека-зверя». Выпивка, наркотики или приравненные к ним сеансы чтения мыслей и общения с умершими затуманивают разум, суля осуществление невозможного. Но после опьянения неизбежно наступает похмелье — и, передавая зрителям его невыносимый привкус, Гильермо дель Торо в своем, казалось бы, классическом до архаичности фильме весьма точно отражает дух эпохи, в которую он снят.