истории

«Игра на выживание» — лихой российский сериал, замаскированный под реалити-шоу о выживании в тайге И еще два похожих американских проекта для поклонников жанра

Источник: Meduza

На телеканале ТНТ и на платформе Premier 31 августа вышла «Игра на выживание» — художественный сериал о реалити-шоу, которое пошло не так. Кинокритик Егор Москвитин посмотрел два эпизода — и рассказал, что в них обрадует, а что напугает. А еще порекомендовал два проверенных старых американских сериала на эту же тему: «Сибирь» и «Реку».

«Игра на выживание» — это правда игра?

Сперва кажется, что да, — и рекламная кампания сериала не спешит объяснять зрителям, что перед ними художественная работа, а не телевизионная передача. Шестнадцать россиян, среди которых две знаменитости — актриса Саша Бортич и актер Алексей Чадов, — отправляются в саянскую тайгу, чтобы побороться за миллион евро.

Механика реалити-шоу до боли знакома. Участников делят на две команды, которые должны соревноваться друг с другом. Ведущий (Игорь Верник в роли Игоря Верника) всячески заговаривает им зубы. Съемочная группа все время рядом, но все время молчит. В домах, где живут «племена», установлены камеры. А на лобном месте, где игроки решают, кто покинет шоу, есть гонг — ударив в него, можно получить билет домой. Но реалити очень быстро начинает идти не по плану. То, что вы прочитаете дальше, не спойлер, а только догадка — но кажется, что в следующих сериях вместо Игоря Верника терзать героев будут настоящие уголовники, духи тайги, пришельцы и зомби.

Что получилось

Главное достоинство первых двух эпизодов — очень быстрое развитие событий. Даже радикальный и эпатажный «Колл-центр» в сравнении с «Игрой на выживание» кажется спокойным офисом, где работают ленивцы из «Зверополиса». Сериал сразу дает понять, что зрителя ждет откровенный треш в сюжете и — если повезет — меткие наблюдения о поведении людей в экстремальных ситуациях. Вторая удача сериала — 14 героев, которых он выдает за обычных людей со всей России, оказываются неизвестными, но в большинстве своем многообещающими актерами. Быстрее всех запоминаются Линда Лапиныш (ее угрюмая красота напоминает об Алене Михайловой из «Чик» — другой восходящей звезде российских сериалов) и Владимир Веревочкин — эпизодический участник многих адекватных сериалов; теперь им наконец достались главные роли. 

А поскольку в реалити-шоу участников заранее сортируют по психотипам, чтобы взаимодействие между ними рождало драматургию, то и остальные персонажи сделаны броскими, хоть и немного карикатурными. Так что следить за развитием этой истории вполне интересно — хотя есть опасения, что до психологизма «Колл-центра» и наблюдательности «Эпидемии» новый сериал не доберется. Зато в нем присутствуют все элементы хорошего развлекательного шоу: в героях можно узнать себя, у зрителя есть простор для фантазии (чего только не бывает в тайге), а продюсеры (это не только Валерий Федорович и Евгений Никишов, но и Нелли Яралова и Мария Шухнина — создатели отличного «Подкидыша») явно настроены провоцировать и удивлять.

Что не получилось

Герои поначалу кажутся очень искусственными. Вот боец MMA, привыкший доминировать. Вот IT-ботаник, который млеет перед девушками. Вот фотомодель, главное оружие которой — сексуальные авансы мужчинам. В реальных шоу о выживании у кастинг-директоров стоят похожие задачи — но даже легендарный состав первого сезона «Последнего героя» доказывал, что настоящие люди всегда интереснее и живее, чем звезды. В первых двух эпизодах нет ощущения, что хорошие актеры перестали быть актерами, — и это происходит из-за сценария, а не из-за исполнения. Хотя две играющие самих себя кинозвезды — это отличная находка.

Но есть и фундаментальная проблема. В дни, когда все киноманы одержимы тайнами «Довода» Кристофера Нолана, многие наверняка откроют для себя термин «фокализация». Так называют перспективу в повествовании — то есть точку зрения, которую предлагает фильм (сериал, книга) своей аудитории. Внутренняя фокализация — это рассказ от имени героя, когда зритель видит и знает только то, что видит и знает персонаж. Нулевая фокализация — это классическое повествования от третьего лица, когда аудитория может довериться рассказчику. А внешняя фокализация — это наблюдение за одним героем глазами другого героя. Именно в этом случае рождаются самые хитроумные повествования — такие, как в фильмах Кристофера Нолана.

Художественный сериал, повторяющий реалити-шоу, для убедительности должен какое-то время следовать правилам этого самого реалити-шоу. Но «Игра на выживание» грубо нарушает собственные же логические законы. Поначалу герои ведут себя так, как будто рядом с ними есть операторы, и все, что мы видим на экране, — это found footage, то есть трансляция с камер наблюдения и записи съемочной группы. Однако потом операторы по сюжету исчезают — но героев все равно кто-то продолжает снимать, как в художественном кино. И это приводит к нелепым ситуациям. К примеру, персонаж кричит: «Куда все подевались?» — но обращается в камеру, которую явно держит в руках никуда не исчезавший оператор.

С этим недостатком сериала можно смириться — без подобных условностей не получилось бы интересного зрелища. Но есть два американских шоу, которые справились с той же задачей куда изящнее. 

Что еще посмотреть

В первую очередь — таежный роман под названием «Сибирь», шедший в 2014 году на американском NBC. Их с «Игрой на выживание» сюжеты очень похожи. Шестнадцать смельчаков (на этот раз из-за границы) отправляются в Сибирь (снятую в Канаде), чтобы побороться за полмиллиона долларов (в нашей версии на кону миллион евро — чего мелочиться). Но вместо срежиссированных испытаний их ждут встречи с настоящей чертовщиной. Описывать ее происхождение — значит разрушить интригу сериала, и так закрытого после первого сезона. Намекнем, что рядом с местом действия когда-то упал тунгусский метеорит. 

В «Сибири» очень плавный переход между реалити-шоу и художественной историей. Мы видим лишь то, что могли снять операторы передачи, сами оказавшиеся в заложниках у сказочной тайги. А еще в сериале отлично прописаны персонажи — и возникающие между ними драматические ситуации кажутся такими же поучительными и познавательными, как в настоящих телешоу. Кстати, именно в «Сибири» многие впервые разглядели замечательную актрису Сабину Ахмедову — будущую звезду «Содержанок» и «Колл-центра». В американском сериале уроженка Баку играла ветерана израильской армии — что говорит о дикости его сюжета даже больше, чем странные детали вроде трехлитровых банок с надписью «огурцы», любовно расфасованных по каждому кадру. 

Незадолго до «Сибири» на конкурирующем канале ABC вышла «Река» (2011–2012) — мокьюментари-шоу в духе «Ведьмы из Блэр». Где-то в джунглях Амазонки пропал телеведущий, просветитель и путешественник (смесь Николая Дроздова, Федора Конюхова и Жак-Ива Кусто) — родственники и коллеги собрали экспедицию, чтобы его спасти. А заодно взяли с собой камеры, чтобы телепродюсеры оплатили их путешествие — совсем как в балабановской «Войне». Зритель в этом сериале опять же видит только то, что сняли операторы. Эффект присутствия максимальный. 

В отличие от «Сибири», которая очень долго притворяется постановочным шоу и ограничивается антропологическими наблюдениями, «Река» начинает пугать мистикой с первой же серии. Джунгли здесь не только зовут, но и рычат, воют, шепчут и рвут зазевавшихся колонизаторов на части. Тьма и клаустрофобия доводят до панических состояний. А операторское мастерство и внутрикадровый монтаж превосходят все ту же «Ведьму из Блэр». Но даже продюсерский патронаж Стивена Спилберга не спас этот дорогой и сложный сериал от закрытия после первого же сезона.

Теперь интересно, переживает ли «Реку» и «Сибирь» российский экстрим-сериал. Игра на выживание началась.