истории

Сколько сериалов Александр Цекало смотрит в день? Об этом — а еще о своей компании в США и отношениях Netflix с Россией — продюсер рассказал в интервью «Медузе»

Источник: Meduza

Продюсерская компания «Среда» Александра Цекало существует с 2008 года — и все это время занимается производством разных шоу для многих площадок. Проекты «Среды» выходили на Первом канале, «России-1», СТС, «Пятнице» и других каналах. В 2016 году Цекало первым из российских продюсеров продал сериал сервису Netflix — это был сериал «Мажор» (позже Netflix купил еще пять проектов «Среды»: «Фарца», «Метод», «Саранча», «Sпарта» и «Территория»). В 2020 году «Среда» выпустила сразу два успешных сериала на онлайн-платформе «Кинопоиск HD» (принадлежит «Яндексу»): «Последний министр» о неуклюжем чиновнике и «Проект „Анна Николаевна“» о женщине-роботе отечественного производства, работающей в полиции. «Анну Николаевну» у «Яндекса» купил телеканал ТНТ — сериал станет первым проектом «Среды» (и первым сериалом «Яндекса»), который выйдет на этой площадке. «Медуза» созвонилась с продюсером, который сейчас живет в Лос-Анджелесе, и расспросила о состоянии российских сериалов, гонке онлайн-платформ, любимых шоу — и американских проектах «Среды».

— Как проходит ваш карантин в Лос-Анджелесе? Чем вы заняты?

— Карантин — прекрасная штука, потому что это проверка для многих людей. Я [провожу его] с Дариной, моей женой. Для нас карантин не пугающая ситуация, мы вдвоем, мы предоставлены друг другу, нам прекрасно вместе и жить, и работать, и готовить. Мы написали два сценария и продолжаем писать третий.

Эти сценарии предназначены для американской компании Sreda Global. У нее заключены две сделки: с CBS Studios и Quibi. Это уже готовые сделки, теперь нужно написать сценарий, чтобы потом начать снимать. Раньше следующего года в любом случае это не случится. Мы в стадии девелопмента, проводим зум-сессии со сценаристами, не тратим времени на дорогу, на нелепые, ни к чему не обязывающие и крадущие время ланчи, бизнес-завтраки. Все работают, все продолжается.

Я не хочу сказать, что карантин — это радостное событие. Конечно, нет. Это все осложняет, это удар по индустрии любой страны (я имею в виду и теле-, и киноиндустрию). В остальном все зависит от того, что происходит между людьми, которые находятся в карантине. Если происходит любовь, то все в порядке.

— Расскажите подробнее про американскую «Среду». Она будет заниматься какими-то своими проектами?

— Это просто американская компания — Sreda Global. Она создана для производства американских сериалов. Это отдельный бизнес, отдельные сотрудники, отдельный счет. Пока рано чем-то хвастаться, потому что, как я уже сказал, сейчас идет процесс девелопмента. В компании работают американские люди, американские продюсеры, идет работа с американскими сценаристами на американском английском языке. Если будет попадаться что-то русское — персонаж или территория, — мы с удовольствием совместно с российской «Средой» это снимем в России. Но это совершенно отдельный бизнес.

— Вы лично сейчас больше американской «Средой» занимаетесь?

— Я живу здесь [в США] и поэтому полностью занимаюсь американской «Средой». Это не значит, что я не занимаюсь проектами российскими, но, безусловно, на Иване Самохвалове — это мой управляющий партнер — нагрузка сейчас гораздо бо́льшая, чем была, когда я присутствовал в России. У нас в неделю несколько зум-встреч со сценаристами, владельцами платформ, продюсерами каналов. Я продолжаю решать вопросы, читать сценарии, отсматривать отснятые серии. Конечно, когда начнутся съемки, мне будет затруднительно на них присутствовать, но мы знаем, что качество сериалов зависит прежде всего от качества сценария. Аудитории должно быть интересно.

На самом деле большинство проблем в российской сериальной индустрии — из-за сценариев. Катастрофически мало сценаристов, на которых можно положиться. Хорошие сценаристы начинают писать много, и количество начинает немножко влиять на качество. А не самые лучшие сценаристы как до этого писали плохо, так и сейчас пишут плохо. Аудиторию это пока еще устраивает, продакшны пока как-то продают это каналам. Им тоже нужно что-то показывать, у каналов разная аудитория, они пытаются удовлетворить все запросы.

Есть проблемы с бюджетами, с финансированием сериалов, но, слава богу, платформы появились, и у платформ есть азарт, есть деньги, и они потихоньку начинают вкладываться, а соответственно, конкурировать с бесплатными каналами. Происходит тот же процесс, который происходит во всем мире, но только в России он чуть позже начался.

Осторожно! В видео есть мат. Если для вас это неприемлемо, не смотрите его.

— Недавно в инстаграме «Среды» вы начали вести блог о сериалах под названием «Сериаlist». Расскажите, как он появился, как вы выбираете для него сериалы? Вы будете рассказывать о каких-то менее известных широкой аудитории шоу?

— Когда-то мы планировали снимать этот проект для телевидения, потом для платформ. С телевидением мы как-то не договорились, с платформами возникла смешная сложность: некоторые сериалы идут только на одной платформе и на другой их как бы рекламировать посредством моего рассказа было бы неуместно. В общем, внутренняя конкуренция. Но мы ни за кем не бегаем; кроме того, мне не нужна слава блогера, и слово «блогер» точно не ко мне. Я не собираюсь быть ведущим какой угодно телевизионной программы ни в России, ни в Америке. Это осталось в прошлом. Но мы с Иваном Самохваловым решили сделать это [сейчас] как голос в изоляции, решили рассказывать про все хорошее, что есть в мире сериалов.

Эта программа делается двумя городами: в Лос-Анджелесе мной и моей женой Дариной, в Москве — креативным продюсером «Среды» Максом Ивановым и другими коллегами из российской «Среды». Мы пытаемся найти материал про сериалы не поверхностный, а какой-то более глубокий.

Собираемся ли мы рассказывать про неизвестные сериалы? Нет. Собираемся рассказывать про сериалы, которые нравятся мне, а поскольку мы вместе смотрим, то нравятся мне и Дарине.

— В первом эпизоде вы советуете сериалы «Патриот» и «Предприятие „Божий дар“».

— Про эти сериалы в США знают профессионалы, аудитория же либо мало знает, либо у нее наверняка к ним странное отношение, потому что они необычные. Для меня «Патриот» — один из самых крутых сериалов последнего десятилетия, это очень круто, очень необычно.

Но я не настаиваю ни на чем, это просто попытка поделиться своим мнением. Будут и известные сериалы — из более или менее новых. Их выходит много, но не все с моей точки зрения достойные… Да нет, не то что достойные. Я же не сижу тут в каком-то сраном жюри и рассказываю Netflix: вот тут вы говно сняли, недотянули. Нет, конечно, мне нечего корчить из себя. Это просто попытка поделиться своими маленькими радостями.

Во второй программе будет меньше иронии и совсем не будет юмора, потому что там затронута серьезная тема. Там просто это неуместно.

— А что будет в следующем выпуске?

— Скажем так, про секты, про культы. Это достаточно серьезная история, попытаюсь сделать ее тоже в необычном стиле — без спойлеров, только интересная информация про сериал или около того.

— Сколько сериалов вы смотрите, допустим, в месяц?

— Мы смотрим по-разному. Сериалы делятся на две категории: которые мы смотрим вдвоем с Дариной и с удовольствием, просто, как зрители, а есть сериалы, которые я смотрю сам. Иногда смотрю, потому что хочу понять успех сериала, который мне не нравится; или хочу понять, почему о нем говорят или почему он не пошел. Взять, например, какой-нибудь сложный — «Devs» («Разрабы»). Вокруг него в узких кругах много разговоров. Я пытался, у меня очень тяжело он идет. Я хочу разобраться. Ведь интересно еще, как такой сложный сериал купили, — очевидно, аудитории непросто смотреть что-то с огромным количеством технических, научных терминов, философских высказываний. Очевидно, что у аудитории это со скрипом пойдет. Но все-таки это сделано. Понятно — есть имя. Режиссер «Аннигиляции» [Алекс Гарленд], но вопрос, кому нравится «Аннигиляция»?

Если возвращаться к количеству, то, наверное, в день эпизодов 10 я смотрю.

— Каждый день?

— Да, каждый день. Одни эпизоды полностью, из них часть смотрим вместе, а где-то посмотрел одну серию, и все понятно, дальше неинтересно; или интересно, куда эта линия придет, и я продолжаю. Я пытаюсь понять: что сделали неправильно, что сделали правильно, почему Amazon купил этот сериал, что интересно платформам. Это все часть работы и учебы. Я этого слова [учеба] не боюсь и не стесняюсь. Я всегда этим занимался. Чтобы заниматься предметом, его надо изучать постоянно, а не получил профессию — и до свидания. Сейчас для этого есть больше времени.

В принципе, я и так не очень много сплю. Есть время смотреть. Платформ тут много и кабельных каналов, сериалы очень разные.

— Вы будете рассказывать о российских сериалах? О ваших или, может быть, о сериалах ваших конкурентов?

— Не знаю, буду ли я рассказывать про наши сериалы. Если будет сериал, который достоин, чтобы о нем рассказать, и будет интересная информация, а не просто «у нас снимался такой-то российский актер и мы это делаем для такой-то платформы», [то будем]. Но, конечно, инстаграм-канал компании «Среда» — это некий инструмент, при помощи которого мы хотим поделиться тем, чем мы дышим и живем.

Я сейчас думаю, как ответить на вопрос, будем ли мы рассказывать про сериалы конкурентов.

— Вдруг у вас была такая мысль.

— Тогда нужно определиться с понятием слова «конкурент» и есть ли он у компании «Среда» в России. Эта фраза может показаться заносчивой. Да, в России есть компании, которые иногда производят качественные сериалы. «Сериаlist» изначально снимался про сериалы, которые меня волнуют: вот меня это очень взволновало, меня это очень задело, зацепило, я препарировал сериал и вот что нашел, и оказывается, это так и вот так. Если появятся сериалы у конкурентов или у «Среды», которые нас зацепят и заденут, скорее всего, они в этот проект попадут. Или российские сериалы, которые станут международными, будут проданы на какие-то зарубежные платформы…

У нас продолжается шествие «Мажора» по миру. Недавно он был допродан в Чехию, Испанию и Португалию, помимо Netflix, до этого он был продан еще в 10 стран. А еще несколько стран — по-моему, последней была Южная Корея — купили лицензию и будут производить свою версию «Мажора». У него какая-то своя международная история — это так, просто радостная информация. Сейчас доделываем кино «Мажор» для российского проката.

Мы для «Яндекса» произвели сериалы, они успешно прошли, например «Анна Николаевна». Не часто бывает, что сериал, после того как он вышел на платформе, покупает федеральный канал — в этом случае ТНТ. Будет второй сезон этого сериала. «Последний министр» — тоже давняя наша идея, которую мы сделали для «Яндекса». Сериал «Последствия», который снял Саша Котт, выходит на днях. Это тоже радостное для нас событие.

— Российских сериалов, которые выстреливают на весь мир, мало. Почему так происходит? Хотя европейские вполне удачно заходят.

— Когда мы продали Netflix шесть своих сериалов и на Amazon появился «Гоголь» (проданный не нами, потому что права принадлежат ТВ-3), из зарубежных сериалов на Netflix российских было больше, чем какой-то другой европейской страны. Потом стало больше немецких, потом испанских, среди них попадаются хорошие.

С одной стороны, Россия догоняет все время — она плетется в конце; Россия позже остальных начала задумываться о качестве, я бы так сказал. Раньше никто не верил, и я сам не верил, что сериал компании «Среда» может показать Netflix на весь мир. Советские люди рождаются заряженными на поражение, на проигрыш, что вряд ли получится, что до этого нам не дожить, нам не достать, мы не сможем. Это где-то засело. Несмотря на наличие такого кривозеркального капитализма в России, это еще не прошло, еще где-то в нас сидит.

Когда мы продавали сериалы, мы гордились за страну, не только за себя. Нам за державу было радостно: смотрите, мы смогли! Наверное, мы кого-то подвигли. Это такое миссионерство радостное, здесь нет никакого зазнайства или высокомерия. Больше сериалов, хороших и разных! Но все равно производственных компаний мало. Такая большая страна, а продакшн-компаний столько же, сколько в Германии, например. В Америке, наверное, тысяча продакшнов, просто несметное количество. Здесь почти каждый известный актер имеет свой продакшн. 

Netflix, пытаясь перехватить хорошие сериалы, стал покупать доли в успешных продакшн-компаниях в Европе. Вы смотрели испанский сериал «Money Heist»? В русском переводе он называется «Бумажный дом» — как и в оригинале. Это сериал про ограбление фабрики по производству евро в Барселоне, казначейского дома. Netflix купил, по-моему, 30% или 40% этой компании [сделавшей сериал] — теперь они работают на Netflix.

Netflix стал открывать свои офисы в Европе, стал вкладывать деньги в местное производство. В России Netflix есть, но они пока не хотят вкладываться, потому что условия, на которых Netflix пустили в Россию, не соответствуют международным стандартам. Скажем так, Netflix немножко обижен на Россию. Мы столько раз с ними разговаривали, и пока они не видят смысла в этих инвестициях. Они даже не все свои сериалы переводят на русский язык.

— О каких условиях идет речь? Что конкретно их обидело?

— Насколько я помню, любое иностранное средство массовой информации на 80% в России должно принадлежать российским акционерам (если только это не изменилось). В этом смысле для них этот бизнес невыгоден.

И еще они боятся того, как выглядит у нас производство. Показывая очень большим продюсерам наши сериалы, я слышу хвалебные отзывы. Они спрашивают: сколько это стоит? Я говорю, сколько это стоит. Они не верят. В России производство в 5–10 раз, в зависимости от проекта, дешевле, чем в Америке. Так вот, им это не нужно. Они говорят: «Мы не понимаем, кто там снимает». Я говорю: я там снимаю, вот, смотрите, вот мы снимали, вот наша команда, вот наши люди, вот так работают наши режиссеры, наши операторы. Но все равно пока все очень настороженны. Им проще заплатить денег, отправить туда экспедицию со своей съемочной группой (если им надо что-то доснять в России), чем пользоваться услугами, пускай даже сервисными.

Я думаю, что мы эту брешь пробьем здесь, в том числе со стороны американской «Среды». Еще кто-то наверняка старается. Съемки-то происходили в Москве и до нас, компания «Три Т» оказывала сервисные услуги для производства кино, когда им нужна была Красная площадь, какие-то проезды по улицам. Это все происходит — и внедрение российских актеров в американские сериалы. Не русскоговорящих актеров в Америке, а именно российских. Это движение в сторону глобализации рынка.

— Вернемся к последним проектам «Среды». Как вы оцениваете «Последнего министра» сейчас, когда он уже закончился? Судя по тому, что Роман Волобуев теперь делает «Кликбейт» для «Среды», в принципе, сотрудничество состоялось.

— Высказывать мнение по поводу сериала, который продюсируешь, наверное, не очень даже прилично. Надо спрашивать аудиторию, надо спрашивать заказчиков, довольны они или нет.

Это очень давняя история. Давно хотелось сделать сериал, в котором бы присутствовала сатира. Это очень-очень российский жанр, но отсутствующий на рынке — и очень сильно присутствующий в Америке. Сотрудничеством с Романом мы довольны. До этого Роман еще снимал сериал для нас и для Первого канала, который пока не вышел. Думаю, мы с ним продолжим с удовольствием работать. Это решать заказчику, но мы будем надеяться, что, может быть, они созреют для второго сезона, и мы с удовольствием его тогда напишем.

— Действительно ли сложно делать сатиру даже на платформах? Понятно, что, наверное, о телевидении речь не идет — сегодня на ТВ я не представляю такой проект. Платформы тоже осторожно относятся к шуткам о политике?

— Тут тоже ответ с раздвоением. С одной стороны, платформы, конечно, смелее, и с ними заманчивее работать, потому что платформы понимают: мы должны показать что-то, что зритель не увидит на телевизионном канале, и за это зритель будет готов заплатить, подписаться. Это правда происходит. Низкий поклон платформам, честь и хвала, что они на это идут.

С другой стороны, иногда наши внутренние цензоры (даже во мне самом, возможно, он до сих пор живет) заставляют задуматься: так, это же чересчур! Причем этот «чересчур» разный может быть: политический, эротический, кровавый, еще какой-то. Здесь вопрос усмирения внутренних цензоров производителей и заказчика и нахождения понимания между внутренними цензорами и внутренними хулиганами, я бы так сказал. Это такая сложная внутренняя битва.

Опять же где платформы добывают сотрудников для своих подразделений, которые будут производить сериалы? Некоторые платформы берут сотрудников с телевизионным опытом. Эти сотрудники приходят — и свой телевизионный опыт приносят. Соответственно, им точно так же трудно. Я никого не обвиняю, а, наоборот, восхищаюсь платформами и рад за тех в прошлом телевизионных сотрудников, которые сейчас работают на платформах, но у них те же проблемы, что и у меня у самого. Нам нужно уже махнуть саблей, чтоб зритель задохнулся от счастья и страха, радости и возбуждения, не знаю, чего еще. Но и у них работают внутренние цензоры — думаю, нужно пройти этот этап. Главное, чтобы этот процесс не останавливался, потому что часто отсутствие финансирования или отсутствие какой-то законодательной базы, или пришедший новый владелец канала или платформы могут все поменять.

В Америке тоже приходят большие и покупают маленьких, но это не меняет системы, индустрии. У каждой платформы своя политика, своя тактика. Как НВО или Netflix уделяют внимание документальным фильмам — это же вызывает восторг. Они гребут, они скупают документальные фильмы, они воют и сражаются за documentary здесь. Это круто. Кто-то уделяет внимание семейному контенту, кто-то, наоборот, рискует. FX не боится жестоких сериалов, где много крови, драк, стрелялок, — поэтому там есть сериал «Банши». От этого появляется очень большой выбор.

Знаете, у меня сложное отношение к литературе и к творчеству Солженицына, хотя мне было интересно прочитать несколько его романов. Но он из Америки рассказывал, как России нужно дальше двигаться вперед. Вот у меня не получится рассказывать из Америки, как России нужно двигаться вперед. То, что я имею в виду, — это не какие-то нравоучения, это просто про бизнес. Чем больше будет платформ в России, тем больше и здоровее будет конкуренция, и это положительно скажется и на государственных каналах, потому что они включатся в эту конкуренцию. Они раньше без страха и упрека были владельцами эфира, а сейчас появились какие-то выскочки, которые тоже что-то показывают, много качественного материала, понятно, иностранного, но появится и российский сериал.

— Есть ли какой-то идеал среди сериалов, к которому вы, например, в своих проектах стремитесь?

— Я позволю себе покритиковать ваш вопрос, потому что на него сложно ответить однозначно. Есть разные жанры, в каждом, наверное, можно было бы приводить какие-то примеры.

Я могу сказать про один сериал, который мы с Дариной посмотрели вообще, по-моему, за день, не отрываясь. Может быть, попытка ответить на ваш вопрос как раз в выборе сериала со смешанным жанром. В этом смысле он почти идеален — это сериал «Hunters» («Охотники»). Там есть место всему. И плакать, и смеяться, и просто остановить и перемотать: они что, правда, так сняли? Это что, правда, можно? ***** [Черт!], это же так круто и вообще нереально, это же просто сойти с ума, кто эти люди, которые это сделали! Вот такое смешение жанров и тем. Не буду рассказывать про сам сериал. Кто захочет, посмотрит. Он вышел на Amazon уже. Про него будет отдельный рассказ в «Сериаlist».

— Есть ли какой-то сериал, который нравится всем, а вас он раздражает?

— Пожалуй. Не знаю, понравился ли он всем, но Дарина нашла какой-то блог, где много известных актрис хвалили и восхищались вторым сезоном сериала «You». Прямо пели какие-то хвалебные оды ему, из чего мы сделали вывод, что этот сериал зашел людям из индустрии. Это были очень известные актрисы, они обсуждали, как же это здорово, каких героев придумали, как их развили! Но у нас было прямо противоположное отношение к этому сезону. Первый был прекрасен — может быть, потому что снят по книге, а второй — нет. Сценарий не удался. И перевоз героя в Лос-Анджелес не спас, ничего не помогло. Это очень плохо. Это двойка и прийти завтра с родителями в школу!