истории

«Я все понимаю, но не снимаю с них ответственность» ВШЭ лишила поддержки журнал Doxa — одно из лучших студенческих медиа в России. Мы поговорили с его редактором Георгием Тарасенко

Источник: Meduza

3 декабря на сайте Высшей школы экономики появилось сообщение, что вуз лишил статуса студенческой организации журнал Dоха. Это было сделано на основании «рекомендации» совета Фонда поддержки студенческих инициатив при вузе, который занимается финансированием таких проектов. Журнал в 2017 году создали студенты Вышки, позже с ним начали сотрудничать и студенты других московских университетов. Изначально издание занималось только университетской повесткой, но с лета 2019 года Doxa начала освещать протесты из-за выборов в Мосгордуму, а ее редакторы запустили ресурс для сбора помощи задержанным на митингах Doxa-OVD. «Медуза» расспросила одного из редакторов Doxa, четверокурсника факультета социальных наук Георгия Тарасенко о том, что студенты думают о решении университета и планируют ли они продолжать заниматься журналом.

— Критические публикации появлялись в Doxa с момента основания в 2017 году. Почему совет лишил журнал статуса студенческой организации именно сейчас?

— Мы были ошарашены этим решением: мы и правда не первый год пишем критические статьи и всегда приводим доказательства в пользу всех своих аргументов. Как мы поняли, на этот раз логика представителей администрации заключалась в том, что перед выборами в Мосгордуму мы написали материал, критикующий ректора РГСУ Наталью Починок, которая баллотировалась в депутаты [Мосгордумы]. Починок пожаловалась руководству Вышки на нашу публикацию. Впрочем, есть еще ряд материалов, которые тоже порочат, по мнению администрации, репутацию университета. Но это обвинение бездоказательно. Даже в статье о Починок нет новых разоблачений, касающихся ее. Там есть только ссылки на уже общеизвестные факты о ней, которые легко гуглятся — в частности, проблемы с ее диссертацией есть на «Диссернете».

— Почему вы думаете, что дело именно в этой статье?

— В пресс-релизе университета, где перечисляются причины, почему мы больше ему не нужны, говорилось, что Починок жаловалась на Doxa в Вышку.

— А до этого вы не знали, что Починок жаловалась на журнал? Ведь статья вышла еще в сентябре, за несколько дней до голосования.

— Как ни удивительно, нет. О претензиях мы узнали вчера из релиза.

— До этого администрация Вышки делала сотрудникам Doxa какие-то предупреждения?

— Нет, решение было принято одномоментно, заранее нас никто не предупреждал. Некоторые наши материалы вызывали дискуссии и комментарии — в том числе от администрации. При этом разговора с нами о лишении нас статуса [студенческой организации] не было.

— Но на «Дне Вышки» в сентябре администрация университета уже пыталась запретить Doxa заниматься поддержкой политзаключенных.

— Да, это был один из кризисных моментов. Тогда мы хотели предложить студентам писать письма людям, которые были под арестом по «московскому делу». Еще мы планировали раздавать мерч на эту тему. Тогда администрация уже вставляла нам палки в колеса и практически запретила участие. Это было странно, потому что наше участие было согласовано с ней, нам заранее сказали, что делать можно, а что нельзя. Нас эти условия устроили. Но в результате нас вынудили отказаться и от этого. И пошли с нами на открытый конфликт.

— А Вышка вообще часто лишает студенческие организации этого статуса?

— На моей памяти, помимо Doxa, таких случаев было всего два, и оба раза решение принималось после долгих дискуссий со студентами. Несколько лет назад статуса лишили конкурс «Мисс НИУ ВШЭ» и еще одну организацию, на площадке которой студенты обсуждали политику, — это якобы противоречило политическому нейтралитету Вышки.

— Как вам сообщили о том, что вас исключили?

— Мы догадались об этом еще днем, когда по университету пошли слухи, что проводится голосование [в совете] по поводу журнала. Официальный релиз на сайте Вышки мы увидели уже вечером.

— Что редакторы журнала планируют делать дальше?

— Doxa продолжит существовать, конечно. Не могу сказать, что журнал и раньше сильно зависел от Вышки. Этот поступок университета просто неприятный акт цензуры, который много говорит о его позиции. Мы продолжим заниматься журналом дальше. Будем добиваться дискуссии, обсуждения произошедшего. Мы не собираемся просто принимать это решение как данность.

— Что давал журналу статус студенческой организации?

— Этот статус дает право на пользование ресурсами университета: организовывать дискуссии, бронировать аудитории, курировать проекты, участвовать в общественной жизни университета, получать базовое финансирование в размере 10 тысяч рублей в год и подавать заявки на расширенное финансирование. Но финансовый вклад Вышки в Doxa был мизерным и никак не мог повлиять на нашу редакционную политику. Хотя мы подавали заявки на расширенное финансирование и что-то получали. Этих скромных ресурсов хватало на то, чтобы, например, купить петлички для камер. При этом все купленное оборудование оставалось собственностью университета. То есть лишившись статуса студенческой организации, мы лишились всего имущества для работы, которое могли купить за деньги Вышки.

— Кто-нибудь из преподавателей вас поддержал?

— Да, многие преподаватели и даже некоторые сотрудники администрации университета нас открыто поддержали. Некоторые репостили в фейсбуке новость о Doxa. Еще нас постфактум поддержал студсовет Вышки. Он инициировал дискуссию по поводу того, что нас лишили статуса [студенческой организации]. Мы очень это ценим, хотя дискуссия постфактум уже не так эффективна.

— После всего, что произошло в Вышке за этот год, ваше отношение к ней изменилось?

— Отвечу не как редактор Doxa, а как студент. Я разделяю администрацию университета и ВШЭ как сообщество. Мое теплое отношение к сообществу и образовательному процессу не изменилось. Что касается администрации, то в любом вузе с ней бывают проблемы. Я отдаю себе отчет в том, что те решения, которые принимает Вышка, это еще и следствие прессинга, который обрушивается на них самих. Понятно, что это крупный университет, который финансируется государством, а процесс принятия решений очень сложный. Впрочем, то, что я все понимаю, не означает, что я снимаю с них ответственность. Даже в этих условиях решение администрации, конечно, могло быть иным.