20 декабря Национальный архив Латвии начал публикацию картотеки КГБ Латвийской ССР. Всего опубликовано более 10 тысяч отсканированных карточек. В них содержатся данные об агентах и информаторах, работавших в КГБ в 1980-х годах, имена потенциальных кандидатов для вербовки, а также сведения о лицах, которые планировали выехать за границу. Как пишут латвийские СМИ, в опубликованных документах могут быть упомянуты несколько сотен известных людей; против публикации архива выступала полиция безопасности Латвии — из опасений, что из-за нее граждане станут менее охотно сотрудничать со спецслужбами. «Медуза» попросила латвийских историков рассказать об опубликованных документах.
Айнарс Бамбалс
доктор исторических наук, сотрудник Государственного архива Латвии
Вчера после 28-летнего моратория наконец были обнародованы так называемые мешки КГБ, в которых хранится картотека тайных агентов и информаторов. В Латвии остались только эти карточки с именами и фамилиями, личные и рабочие дела агентуры были вывезены в Россию еще в конце 1980-х годов.
В 1991 году, после августовского путча, документацию КГБ в Латвии переняли несколько институций. Латвийский государственный архив перенял уголовные дела КГБ, фильтрационные дела, оперативно-справочную картотеку, а другие категории документов — агентурные, спецсообщения, оперативные дела, приказы КГБ СССР и Латвийской ССР — переняли другие институции, в частности комиссия Верховного совета Латвии, министерство внутренних дел. Академия полиции получила библиотеку КГБ. Потом был образован Центр документирования последствий тоталитаризма Латвии, туда и передали эти «мешки КГБ».
Из-за того что документы разошлись по разным институциям, был нарушен главнейший принцип архивистики, принцип провениенции — по нему документы одного фондообразователя должны храниться в одном месте. В 1994 году правители Латвии сказали, что на 10 лет откладывают огласку, в 2004 году президент отложил еще на 10 лет, и в конце 2013 года сейм Латвии решил, что их надо все-таки обнародовать, но сначала исследовать. Была создана комиссия по исследованию документов КГБ, она проработала 3,5 года, и осенью сего года комиссия решила предать документы огласке. 4 октября парламент принял поправки в закон о сохранении документов бывшего КГБ Латвийской республики, использовании и констатации фактов сотрудничества лиц с КГБ. И до конца 2018 года Национальному архиву надо было их опубликовать. А Центр тоталитаризма до марта будущего года должен сдать все документы в бумажном виде, поскольку это национальное достояние, документальное наследие. Все документы, которые не были вывезены в Россию, будут переданы в Национальный архив. Теперь, больше чем через 28 лет, они наконец будут храниться вместе.
В опубликованных карточках есть данные за все годы — там есть и агенты, которые были завербованы советской резидентурой в Риге в конце 1930-х годов, но в основном это 1960-е, 70-е и 80-е годы. Это была активная агентура, где-то 4,5 тысячи имен. То, что в этих «мешках» хранятся данные об известных людях Латвии, в обществе обсуждали уже давно. Некоторые из этих людей раньше оспаривали обвинения, где-то около четырехсот человек судились, чтобы оспорить факт сотрудничества, и суд их по большей части оправдал, поскольку нет достаточных улик их содействия КГБ; теперь решения по этим делам тоже будут обнародованы. И сегодня для суда не хватает личной подписки о сотрудничестве, что, мол, «я, такой-то, даю настоящую подписку о том, что буду сотрудничать с органами госбезопасности, что не буду это разглашать, выбираю свою кличку или псевдоним — или, как модно сейчас говорить, никнейм, — в чем и расписываюсь». Вот этого документа, который находится в личных и рабочих делах, у нас нет. Суд не может предъявить обвинения только на основе этих карточек. Люди, чьи фамилии попали в эти картотеки, только сами могут сказать, в какой степени они сотрудничали.
В Латвии, в отличие от Литвы, не было процесса люстрации, во время которого бывшие стукачи могли бы явиться в спецслужбы и признаться, что сотрудничали с КГБ. Поэтому я не думаю, что будут какие-то большие скандалы, скажем, как в Литве с [советским актером] Донатасом Банионисом, завербованном в 1970 году. Тем не менее открытие архивов вызвало ажиотаж — это, можно сказать, событие года номер один в Латвии. В первые сутки у публикации было около 90 тысяч просмотров и больше 12 тысяч пользователей зарегистрировались на сайте национального архива, чтобы иметь возможность посмотреть эти карточки. Получился такой своеобразный подарок латвийскому народу на Рождество.
Как в Литве проходит процесс люстрации
Каспарс Зеллис
историк
Ранее уже были открыты архивы уголовных дел КГБ и другие документы, а сейчас опубликованы только имена людей, которые сотрудничали с КГБ Латвийской ССР. До этого лишь некоторые имена всплывали в публикациях. Это люди, которые соглашались работать на КГБ именно добровольно. Но публикация этих данных мало что дает. Из личных карточек непонятно, в чем именно заключалось сотрудничество. Только имена — а документы о том, что именно они рассказывали, наверное, нужно искать в России. Но мне приходилось в России работать — там очень многие архивы по-прежнему закрыты, не только КГБ, но и других ведомств.
В Латвии нормальная политика в отношении архивов, но публикация документов КГБ [мне кажется] немного сомнительной. У нас ситуация принципиально не отличается от Польши или других европейских государств. В Германии, к примеру, все архивы открыты. Но там, чтобы получить возможность работать с документами, надо подписать уйму различных бумажек. [У нас] механизмов борьбы с возможными злоупотреблениями, мне кажется, нет.
Важно понимать, что очень многие сотрудничали исходя из профессиональных интересов: ради возможности выезжать в командировки за рубеж или ради продвижения по службе. В этих архивах почти нет документов, относящихся к 1940–50-м годам, когда было совершенно другое время, когда людей принуждали сотрудничать.
При этом КГБ в Латвии мало интересовали обычные люди, которые хотели выезжать за рубеж [по работе]. Гораздо больше их интересовали связи с диаспорой — латышами, которые во время войны уехали из Латвии, но сохранили на родине родственников и друзей. Эта работа [по сбору информации об уехавших] очень широко велась в 1960-х годах и не прекращалась вплоть до конца 1980-х. Кстати, обвинения в участии латышей в Холокосте выдвигались КГБ на основе информации, полученной в результате этой работы. Но вообще для КГБ не было разницы, кого вербовать, — работали и с латышами, и с русскими.
В целом я считаю, что открытие архивов — это правильная мера. Потому что люди должны знать, как они жили. Но в случае конкретно с архивами КГБ могу только повторить, что ничего нового люди не узнают.